Нас немало на этом курсе, но я хорошо запомнил тех, в чьей компании мучаюсь второй семестр. Такие ноги я бы вряд ли не заметил. И талию с грудью...
Я с сожалением отвожу взгляд от выреза, пускаюсь в исследование тонких ключиц и шеи, добираюсь до лица и...
Да ладно! Миньон?!
Не успеваю оправиться от шока, как девушка бросает на меня взгляд, наполненный презрением, и удаляется, извинившись за перепутанные аудитории.
Под ухом печально вздыхают:
— Жаль. Я надеялся, что этот ангел пришел спасти меня от непреодолимой тяги уронить голову прямо на стол.
— Если она ангел, то я святой Николас, — фыркаю я, пытаясь избавиться от мелькнувшей на мгновение мысли, что не против последовать вчерашнему совету друга и позвать ее на свидание.
— Буду ждать твоих подарков на Рождество, Санта, — охотно подхватывает мою шутку Спенсер.
После пары мы направляемся прямиком за чашками спасительного кофе.
Толпа в столовой наводит на мысли о пришествии зомби. Тут явно собралась добрая половина вчерашних полуночников из клуба. Мимо проскальзывают знакомые лица, в руках которых все больше и больше стаканчиков с кофе.
— Нам хоть останется? — Паника в голосе Спенсера неподдельная, но почему-то возможность остаться без ударной дозы кофеина беспокоит не так сильно, как проносящиеся мимо студенты, которые отыскивают свободные места.
Я пару раз успеваю вовремя отскочить, избегая риска быть облитым горячей жидкостью.
Толпа потихоньку редеет, а автомат все так же исправно подает порции кофе. Я окончательно расслабляюсь и принимаюсь считать количество студентов в очереди перед собой, когда чувствую горячую волну, окатившую ребра.
Громко выругавшись, против воли обзываю неосторожного студента криворуким и тут же жалею о своих словах. Наверняка какой-нибудь бедолага первокурсник, который не знает, что бумажные стаканчики в наших автоматах — категория зла с предусмотренным за него котлом в аду.
Но я ошибаюсь. И, увидев расширенные от ужаса глаза и закусанный уголок губы, покрытый сливовой помадой, чувствую раздражение. Оно явно вызвано реакцией моего дыхания на присутствие подружки Рамирес в радиусе одного фута.
Она же пытается извиниться и пускается в пространные философские рассуждения.
Я мог бы отпустить девушку с миром и зарыть едва проступившее лезвие топора войны, но мне хочется проучить ее за утренний выпад в аудитории.
Не смирившись с ролью моей неудачной поклонницы, она во всеуслышание объявляет меня импотентом.
Участники вчерашней сцены в фойе в полном составе. Я не могу молча проглотить язвительную тираду и ненароком упоминаю о ее любви к девушкам, после чего подозрительно притихшая Ведьма прожигает меня мстительным взглядом и, гордо расправив плечи, уплывает к любимой подружке.
— А я ее не сразу признал, — задумчиво выдает Спенсер, когда мы, наконец, добираемся до автомата.
Вин и Райан встали в очередь чуть раньше и уже спокойно попивают свой кофе.
— Горячая штучка, — кивает Вин, отправив долгий взгляд в сторону занятого девушкой столика. — Почти такая же, как ее огненная машина.
— Огненная?
— Красная Ауди, — уточняет он, заставив меня резко обернуться в сторону хозяйки автомобиля.
— А фамилия у нее, случаем, не Макдугал? — спрашиваю я, сопоставляя в уме два удивительно похожих лица.
Впрочем, ответ мне уже не требуется.
Цепкий взгляд огромных зеленых глаз, способных теряться в улыбке, затронувшей каждую мышцу ее лица. Словно услышав мои мысли, она звонко смеется, что-то рассказывая подруге.
Саманта. Сэмюэль. И как я сразу не догадался…
Сэм
Я одерживаю победу в неравном поединке с головным мозгом, который пытался отключиться посреди лекции, и с чувством гордости за стойкость едва не слипшихся век начинаю собираться домой.
Больше никаких вечеринок до глубокой ночи!
Только у выхода из лекционного зала вспоминаю, что собиралась к Джейкобу.
— Ты домой? — интересуется Милли, поправляя выбившиеся из прически пряди.
— Хочу забежать к Джейку. Ты со мной?