— Допустим. В чем тогда подвох?
Сложно поверить, что в случае проигрыша я получу то, за что половина девушек в универе удавится — фотографии для коллекции целого дизайнера. Правда неизвестно, выйдет ли эта коллекция за пределы парочки местных торговых центров, но все же...
А может?..
— Коллекция чего? Нижнего белья?! — вскрикиваю я с внезапно свалившимся на голову озарением.
— Как ты догадалась!
— Джейк!
— Шучу, — быстро сдается Паркер. — Нет никакого подвоха. Хотя... один нюанс все же есть.
— Какой?
— Вас будет двое. И я пока не знаю, какой концепт придумают для фотосессии. Может, придется играть на камеру любовь?
— Ладно, Паркер, по рукам, — выдаю сиплым от усталости голосом, все отчетливее представляя перед глазами вожделенную кровать со свежим постельным бельем.
И ничего мне изображать не придется, я же не собираюсь проигрывать.
***
— Сэм, подожди!
Я с удивлением оборачиваюсь, услышав возле парковки голос подруги. Она сидит на одной из ступенек, что-то быстро печатая в смартфоне.
— Ты еще здесь?
— Я отменила встречу.
— Почему?
Милли молчит, опуская голову и делая вид, что разглядывает свою обувь.
— Боюсь... Мне кажется, что я... скучала по нему, — последние слова даются ей с трудом. Я еле разбираю их сквозь плохо сдерживаемые слезы.
Слова утешения — не самая сильная моя сторона. Я понимаю, что мне нечего посоветовать, но кое-что предложить ей могу.
— Иди сюда, плакса, — протягиваю я руки и сгребаю Милли в охапку.
Она обвивает меня в ответ и сопит, что-то бормоча в ткань платья.
— Да-да, я все прекрасно слышу.
— Говорю, что мне нужно время, чтобы потренировать перед зеркалом лицо обиженного ребенка.
— Ты уже не ребенок, Милли.
— Но и взрослой меня назовешь с натяжкой: судя по тому, из-за чего я тут сопли жую.
— Кхм...
Мы отстраняемся друг от друга, испугавшись звука мужского голоса.
Хорнер усмехается, слегка качнув головой, затем салютует Милли чуть заметным кивком и направляется к своей машине. Следом плетется увлеченный разговором по телефону Буцефал Македонского.
— Привет.
От приветствия в свою сторону я слегка замираю.
— Привет...
— Я Спенсер, — рука парня висит в воздухе в ожидании ответного жеста.
— Саманта.
— Рамирес, надеюсь, ты придешь завтра на мой день рождения? Я хотел бы видеть вас с подругой.
— У Рамирес есть имя, — гундосит подруга, метнув в него прищуренный взгляд.
— Милли. Милагрос Паулина.
— Надо же, и второе знаешь, — хмыкает она, удивляясь его осведомленности так же, как и я. — Не напомнишь, когда мы с тобой стали звать друг друга на дни рождения?
— Сегодня, — сияет Спенсер, переводя взгляд от сердитого лица подруги на все еще удивленное мое. — Там будет половина курса. Вас ведь не было вчера. Нужно наверстать.
— Ну, раз половина курса, — кивает Милли, соглашаясь, — тогда можно и пойти. Сэм, ты с нами?
Я молчу, размышляя о том, какая причина для отказа не вызовет споров со стороны подруги.
Две фигуры застывают в ожидании.
— Зачем ей туда идти? — оживляется третья, до сих пор представлявшая собой молчаливую статую. — Там и приударить-то не за кем. Все симпатичные девушки давно заняты.
Шутки о моей ориентации начинают терять свою актуальность, но Хорнер до сих пор упивается своим маленьким утренним триумфом. Я не подаю вида, что его фраза зарождает во мне непреодолимое желание треснуть этим до омерзения довольным лицом по лобовому стеклу его симпатичной машины.
Улыбаюсь со всей теплотой, на которую способна, и, трижды взмахнув ресницами, протягиваю:
— Не поделишься? Тебе же со всеми не справиться. В твоем-то возрасте...
— Мне воспринимать это как согласие? — шустро реагирует Спенсер, явно довольный поворотом, который принял наш разговор с Хорнером.
— Я подумаю, — воркую я, бросив кокетливый взгляд в сторону улыбчивого парня.
Милли задерживается, обсуждая с будущим именинником место вечеринки. Вспомнив, что ее машину до сих пор латают в сервисе, я занимаю водительское сиденье своей и в ожидании прислоняюсь к спинке кресла.