В горле растет ком от непрошеных мыслей. Мне же плевать на него. Я получила то, что хотела. Но целовать Алекса Хорнера оказалось совсем не так, как я думала. Это было слишком... горячо. Осязаемо. Сладко. До нехватки воздуха в легких. До разряда тока по венам.
Но я смогу забыть, как забыла в прошлом. То, что произошло с первым и единственным парнем, который смог пробиться сквозь броню моего сердца.
Чувства, уничтоженные без сожалений. Воспоминания, спрятанные на задворках памяти. Козырной туз моего прошлого. Эйс.
С ним я была так близка, как ни с кем другим. Как духовно, так и физически.
До знакомства с Эйсом я была слишком юной, воспринимала мальчишек в своем окружении только в качестве друзей, врагов или простых знакомых. Затем произошло то, из-за чего мои немногочисленные попытки завести отношения заканчивались прежде, чем я успевала влюбиться и довести чувства до постели.
В моей голове всегда было слишком много тараканов, которые мешали наслаждаться простыми человеческими радостями.
Секс без любви? Нет.
Любовь без доверия? Не слышала.
Доверие? Ха! Моя способность доверять испарялась каждые сутки ровно в полночь, когда я видела в зеркале Сэма. Как я могу положиться на человека, если так и не рассказала о своем недостатке родной матери?
Сегодня же, с Хорнером, мой мозг подвергся атаке гормонов, пробудивших банальное сексуальное влечение. Не могла же я в него втрескаться!
К тому же любовь… Она другая. Я знаю точно.
До моего шестнадцатого дня рождения оставалось чуть меньше месяца. Середина июля. Тот единственный раз, когда я разрешила себе зайти дальше простых поцелуев, не был зовом любопытства. Мои чувства к Эйсу были светлыми, искренними, но оказались такими болезненными, когда все закончилось.
Начало нашей истории в духе Шекспира, но с небольшой скидкой на возраст. Ему — семнадцать, мне — на год меньше.
Нет, вражда не коснулась наших семей, но противостояние между лагерями, в которых мы отдыхали, по силе и глубине взаимной неприязни не далеко ушло от «Ромео и Джульетты».
«Долины Монтаны» и «Озеро Капитанов». Два соседних лагеря на берегу небольшого озера.
Конфликт не затронул вожатых и воспитателей, и только это позволило нам устраивать редкие встречи, от которых отношения между противниками становились еще хуже. Товарищеские матчи по футболу. Бейсбол, бадминтон и плавание — нешуточные баталии из раза в раз сильнее походили на битву спартанцев. Но наши бои не ограничивались одними силовыми состязаниями. Иногда приходилось блистать интеллектом.
Один из таких мозговых штурмов и стал нашим с Эйсом полем боя.
Несложные правила: две команды, три раунда, шесть участников. Каждый из пары, участвующей в раунде, пишет на карточке слово. Демонстрирует ее сопернику и в течении минуты вспоминает изречение из книги, песни или стихотворения, где использованы оба слова.
На сцену я вышла в приподнятом настроении. Предыдущие два раунда завершились одной ничьей и одной победой нашей команды. Этот раунд был решающим, и достаточно было не проиграть.
Я встретилась взглядом с соперником, которого видела на соревнованиях впервые, и вскользь пробежалась по высокой фигуре. Оценить лицо из-за низко натянутой кепки было сложно. И почему-то сейчас вырвать из памяти цельный образ оказалось еще труднее.
Ах, точно... Что там сказал психиатр? Посттравматическая амнезия? Очень избирательная, стоит заметить. Жаль, что она постаралась только над его лицом, превратив черты Эйса в отдельные элементы сложного пазла.
Было бы легче, исчезни из памяти добрая треть того долбанного лета.
Эйс стоял в нескольких ярдах от меня. Свет с потолка падал на подиум. Один из прожекторов был направлен прямо в его спину, создавая вокруг него светящийся ореол. Прозвучал первый гонг, мы приступили к написанию слов. Взгляд на секунду коснулся макушки соперника. Короткие волосы, едва выглядывающие из-под кепки, напоминали крошечные лучи. Я поборола внезапное желание написать на бумаге «солнце» и ограничилась словом «свет».