Постылое утро. Долбаный будильник!
Я громко стучу кулаком по столешнице, но, промазав с первого раза, провожу рукой в сторону — чтобы наверняка.
Жертва моей нереализованной мести бьется о скудный кусок гранита, которым выложен пол. Ну и черт с ним, с будильником. Можно и мне хоть разок опоздать на пары. Жаль, что мой мозг не имеет способности отсыпаться в то время, как Александра отжигает в клубе со своим, мать его, бойфрендом.
Тело, как ни странно, чувствует себя отлично — не в пример вскипевшему мозгу. Лучше бы он отключался полностью, раз не может контролировать либидо этой девчонки.
Вчера у сестры была славная ночка.
В голове кадрами мелькают их поцелуи на одном из диванов в слабо освещенном углу огромного клуба. На смену поцелуям приходят танцы в тесных объятиях, потом долгие взгляды, после которых нормальные люди оказываются в постели, или, что еще реальнее, — в кабинке ближайшего туалета.
Но в этой паре вряд ли есть хоть один нормальный.
Ощущения странные: в тот момент я точно присутствовал рядом, возможно, чувствовал прикосновения, за которые в обычной жизни Макдугал получил бы красочный синяк, но сейчас я не помню ничего. Кроме того, что мозг Александры погряз в безумии, возомнив, что втрескался в этого парня.
Я встаю с постели, принимаю душ и натягиваю махровый банный халат, спасаясь от нагрянувшего в Бостон холода. И только спустя полчаса, с глотком бодрящего кофе вместо завтрака, вспоминаю… Куда яснее, чем в первые полчаса пробуждения.
Есть Александра. Мое сознание тихо дремлет, и я разрешаю ей ловко орудовать языком, которым ей до сих пор доводилось только говорить.
Теперь я. Мысли теряются, чувства путаются. Руки давно не помнят, чье тело ласкают в этот раз.
И я даже объяснить не могу те безумные вспышки, что мелькали перед глазами, когда с губ срывался шепот:
— Сэм…
С моих, черт возьми, губ.
Сэм. Действительно, она. Память подбрасывает наш единственный поцелуй, добавив немного полета фантазии озабоченного подростка, где вслед за моей рубашкой на пол падает ее блузка. Затем резким рывком, снизу-вверх, скользит майка. И с рвением изголодавшегося юнца я беру Ведьму прямо там — на одном из учебных столов.
Отрываюсь от поцелуя и смотрю ей в глаза. Убедившись, что это тот же знакомый с аудитории взгляд, я с исступлением бросаюсь в водоворот эмоций.
Хочу ее. Снова. Сильнее, чем в прошлый раз. Больше, чем…
Какого, бл**ь, черта!
Но она исчезает, словно всегда была лишь иллюзией. Здесь вновь Александра, и вот теперь ее губы на коже Сэма — задерживаются на подбородке, повторяют изгиб шеи. И тут же отстраняются, будто давая мне выбор: исчезнуть, оставив их наедине, или прервать любую попытку зайти дальше поцелуев.
Но они не пытаются. Странно, но Сэм целует Алекс как сраный святоша. Наверняка прячет за той крошечной подушкой свой гребаный факел свободы.
Последствия богатой на эмоции ночи растворяются в нескольких часах беспробудного сна. Кофе помогает мне очнуться лишь отчасти.
Пропущенные пары — не самое страшное, за что мне придется отдуваться, если я вновь не соберу свой мозг, конечности и туловище в слаженно работающий механизм. В моей должности есть много плюсов, но даже таким птицам свободного полета нужно изредка появляться на совещаниях начальства.
Глава 16 Введение в психоанализ
Алекс
— Глазам не верю, Лекс! — Подколы со стороны Брауна становятся все громче, чаще и изощреннее. — Неужели очередная тигрица затрахала?
Я усмехаюсь, вспоминая, как несколько недель назад он пытался подкатить к тигрице на красном спорткаре, впечатлившись длиной ее ног в микро-шортах.
— Сегодня это работа.
— Дресс-код у программиста? — При виде моего костюма, рубашки и начищенных до блеска туфель Портман не удерживается от комментария: — В жизни не поверю!
— Бзик начальства. Босс требует хотя бы на совещания ходить в приличной одежде, — пожимаю плечами, вспоминая растянутые футболки и пижамные штаны некоторых «старожил» компании.
— Да бросьте! — Спенс появляется чуть позже, с четверкой бокалов и бутылкой джина в руках. — Лекс к себе так больше внимания привлекает.