— Куда уж больше, — сопит Браун.
— И вправду, кому я нужен без рубашки и костюма? — хмыкаю я, приобняв подружку на вечер.
Сара? Мишель? Сегодня плевать. После ночной выходки Алекс мне самому понадобилось снять напряжение. Тут уж точно не до имени.
— Ну-ужен, — тянет брюнетка, едва не цапнув меня за ухо.
— Полегче, — возмущаюсь немного жестче, чем следовало, но тут же компенсирую холод в голосе беспроигрышной улыбкой. — Без уха меня оставишь.
— Зачем тебе уши, ты все равно любишь другим местом, — громко смеется Портман над своей острой шуткой.
Ребята вялым хором поддерживают начинания юного комика и переключаются на обсуждение игры местной команды по баскетболу, что проходила в эту субботу.
Для меня эта тема быстро теряет интерес. Я и не думаю скрывать выражение скуки на лице и к разгару увлеченного обсуждения предлагаю спутнице уединиться.
Заметив мою реакцию, Спенс проявляет чудеса сообразительности.
— Парни, сворачиваем тему: кое-кому стало скучно. Он-то у нас пловец. Будущее американской атлетики.
— Какое будущее? В моем возрасте карьеру в спорте многие уже заканчивают.
Лиричная песня в исполнении красивого женского голоса тянет меня на танцпол, и я хватаю в охапку подружку. Для начала немного разогреемся.
— Кто куда, а мы танцевать! — кричу я, с сомнительным успехом пытаясь заглушить мелодию.
Что-то меняется. Привычная обстановка взаимных подколов и безудержного веселья перерастает в заметное напряжение. Я вижу, как парни с интересом останавливают взгляды за моей спиной, но не сразу догадываюсь обернуться. Спенс смотрит на меня, затем еле заметно кивает в ту сторону.
— Всем привет!
Голова медленно поворачивается вслед за плечом, что сжимают цепкие руки нетерпеливой малышки.
— Ну же, Алекс, — в который раз ноет она под ухом. — Мы идем танцевать?
— Конечно.
Но кажется, я забыл, как это делается.
О. Хре. Неть.
Сэм
Я держусь за руку и иду. Куда иду и чью руку сжимаю... не знаю.
Незнакомые стены просторной комнаты залиты светом растущей луны. Панорамное окно прикрыто плотными шторами. Свет сочится из той половины, что ближе к стене, оставляя кровать в полумраке. Но даже это не мешает мне видеть, насколько она огромна.
Где я? Кто он? Одни вопросы, которые я не задаю, потому что знаю ответы. Но только во сне. Ведь это сон? Иначе я не шла бы за руку с незнакомым парнем — в его спальню.
Он отпускает мою ладонь, подходит к окну и распахивает шторы. Оборачивается. Тень ложится на лицо, скрывая от меня его черты. Сажусь на кровать и смотрю, как он приближается. Опускается рядом, проводит рукой по моим волосам, избавляя их от заколки. По телу пробегает дрожь, повторяя волны упавших на спину волос, и усиливается, когда я чувствую его губы на своем плече.
Я не могу обернуться, чтобы разглядеть его лицо хотя бы сейчас, в освещении неполной луны, но почему-то уверена, что знакома с ним целую вечность.
Ловлю его руку и переплетаю наши пальцы в замок.
Вспышка. Моя ладонь на его лице, пальцы чертят линии, мысленно рисуя портрет: брови, глаза, скулы, нос, рот. Я точно его знаю.
Губы касаются моих пальцев: дразнят, возбуждают, заставляют тянуться навстречу.
Вспышка. Руки сжимают простыни. Бледная в лунном отблеске кожа.
Снова. Он обнимает, стирает слезы с моего лица, обволакивая нежностью прикосновений и взгляда.
Дыхание чаще, стук в груди громче.
Взрыв. Объятия крепче, чувства острее.
Звон. Часы на стене бьют полночь. И сердце громко стучит во всем теле. Мой крик, подавленный в ужасе от понимания, что из груди вырвался мужской голос. Отчаяние. Боль. Сожаление. Мне стоило сказать раньше.
Поворачиваю голову и вижу укутанную в простыню девушку, что прячет в ладонях лицо и кричит знакомым голосом: