Лицо Хорнера за пару секунд сменяет калейдоскоп эмоций. Брови сходятся у переносицы, он немного сдвигается в сторону, оценивая уже знакомый ему наряд, и усмехается. Наверняка представляет, как я машу ногами в этой пышной юбке.
Не дождешься. Я пока еще не выжила из ума.
— Полезный навык. В такой одежде он особенно пригодится. Некоторым недостаточно глаз, чтобы смотреть.
— Ревнуешь? — Вопрос вырывается раньше, чем я успеваю его сформулировать. К счастью, Хорнер позволяет мне сохранить лицо.
— Завидую. Не думал, что доживу до того дня, когда по количеству фанатов меня обставит девушка.
— Все дело в твоем... — И я снова чуть не повторяюсь, вспоминая его возраст. Да уж, нам точно пора менять пластинки.
— Возрасте? — весело отзывается Алекс, слегка подталкивая меня в сторону танцпола.
— Цвете волос. Блондины вышли из моды.
— Уверен, тебе они и так никогда не нравились.
— Как ты угадал?
— Слишком хорошо помню твою первую реакцию. Будто красить волосы — это смертный грех.
— Так они крашеные?
— Разве что чу-у-уть-чуть.
— Серьезно?
— Шучу.
— Тогда почему волосы на лице темнее? По логике ты должен быть бесцветной молью с отсутствующими бровями и ресницами.
— Ну, я же не удивляюсь твоему красному дереву как с упаковки оттеночных средств. Иногда гены шутят особенно изощренно. И, кстати, такими светлыми они бывают к концу лета, началу осени. Когда выгорают на солнце.
— Хорнер, куда мы идем?
— Танцевать.
— Под это? — кривлюсь я.
— Танго — это все, что ты умеешь танцевать?
— Не путай понятия «могу» и «хочу».
— Не знаю, обычно мои желания совпадают с возможностями.
И, судя по хитрому блеску в его глазах, он имеет в виду далеко не финансы.
— А если желания нет у девушки?
— Ты не хочешь?
Я краснею. Густо. Ярко. Чувствуя жар не только на щеках, но и в каждом дюйме своего тела. Но в очередной раз мне везет: яркие огни светомузыки скрывают мое состояние от того, кому меньше всего следует о нем знать.
— Танцевать... — тянет Хорнер, приблизившись к моему лицу.
Он почти касается моего лба, пока ждет ответа, и ни на секунду не отводит взгляд. Музыка гремит где-то на заднем фоне, хоть мы и стоим в центре танцпола.
Последний аккорд знакомой песни плавной волной проносится мимо и резко обрывается, коротким эхом отбиваясь от высоких стен клуба. Мы удивленно переглядываемся и почти одновременно посылаем друг другу улыбки сожаления.
В толпе едва зарождается возмущенный ропот, и тут же из динамиков льются звуки следующей песни. Я поправляю волосы, оборачиваюсь и замечаю знакомое лиловое платье. Шагаю в направлении единственного островка покоя в тревожном для моего сердца океане — Милли.
— Бежишь? — спрашивает Алекс с улыбкой, не оставляя мне выбора.
Да, мы собирались танцевать, но не под это!
Медленная ритмичная мелодия не оставляет большого простора для фантазии. Я останавливаюсь, понимая, что он не собирается уходить.
Ноги сами несут меня навстречу, когда Алекс сокращает расстояние. Почему так жарко? Это оно — притяжение, с которым невозможно бороться?
Его ладонь скользит по ткани юбки, возвращая меня к воспоминаниям о поцелуе. Да что ж такое?! Он ведь был не первым! Не единственным!
Я поднимаю взгляд и останавливаюсь на губах, которые не в первый раз видела во сне. Правда ведь, Сэм? Ты научилась стирать из памяти сны, которые приводят тебя в ужас.
Я впервые рада тому, что у нас приличная разница в росте: будь эти губы ближе, смогла бы я сдержаться? Словно прочитав мои мысли, он улыбается и тут же прячется за маской. Чувствую, как длинные пальцы осторожно проводят по обнаженной полоске кожи. Милли, чтоб тебя! За это платье убить мало!
Он не сводит с меня глаз и все также держит за талию. Еще и слова этой безумной песни... Почему я никого вокруг не вижу? Почему чем ближе Сэм становится к Александре, тем сильнее меня тянет к ее брату?
— Ты тоже хочешь повторить? — спрашивает Алекс.