— Скажешь, зачем? Или мне самому озвучить догадки?
— Нехрен было задевать меня в коридоре после пар! Еще и в присутствии своей Нади-и-ин, — кривится Сэм, тут же возвращаясь к старательно безразличному выражению лица. — Я бы успела остыть, будь ваше свидание хотя бы днем позже.
— Я задел тебя случайно.
— Охотно верю.
— Не веришь? — Я начинаю закипать, чувствуя, как знакомый торнадо внутри набирает обороты. — Допустим! Зачем же эталон адекватности — Сэм Макдугал — опустилась до уровня тупого старпера, которому в ребро ударил бес подростковых гормонов? В конце концов, ты могла придумать новую шутку и блеснуть ей при следующей нашей встрече. Но то, что ты провернула, у меня в голове не укладывается. А знаешь, кто обычно ведет себя так же? Влюбленные по уши школьники.
— И чем же ты тогда от меня отличаешься, если ведешь себя так же?!
— Я веду себя по-другому, когда влюбляюсь.
— Надо же, а ты умеешь?
— А ты?
— Не поверишь, но да. И, кстати, моя влюбленность тоже выглядит иначе.
— Мне даже интересно, как именно.
— Обязательно сообщу тебе, когда это случится.
Поездка на лифте проходит в напряженном молчании.
Мы быстро добираемся до третьего этажа, минуя первые два: к этому времени для большинства жителей в лифте нет необходимости. Все давно сидят дома.
Все, кроме... сумасшедшей соседки Рамирес, которая взяла за привычку выгуливать свою собаку по ночам.
Саманта стоит у дверей, готовясь выбежать из ограниченного десятью кубометрами лифта. Створки медленно разъезжаются, мой взгляд падает на знакомый оскал, который еще не успели запечатать намордником, и я быстро тяну Саманту к себе. Вовремя. Увлеченная телефоном хозяйка дергается под натянутым поводком, пока собака, обнажив зубы, пытается вырваться при виде незнакомого человека.
Саманта даже не вздрагивает, но дыхание становится глубже, пульс учащается. Я резко выплевываю проклятия при виде равнодушного лица больной на голову собачницы.
— Вы бы скармливали своей собачке таблетки, которые пьете, — скривившись, всматриваюсь в наглую физиономию.
— Какие таблетки? — удивляется женщина.
— От бешенства.
Еще недавно ее состояние вызывало сомнения у всего дома. Она была готова с остервенением броситься на любого, кто попирает права ее любимого питомца. Пока после нескольких жалоб соответствующие органы не рассказали ей о существовании еще и обязанностей.
Женщина пренебрежительно хмыкает и отстраняется, пропуская нас с Самантой на площадку.
— А если бы вместо меня там стоял ребенок? — произносит Сэм, поежившись, когда «дама с собачкой» исчезает за створками лифта.
— Этот милый песик откусил бы пол-лица при первой же возможности.
Сэм неопределенно кивает, вынырнув из мыслей, о которых я могу только догадываться, и нажимает на звонок.
Цвет двери в квартиру Рамирес такой же безумным, как и ее хозяйка. Не слишком ли много сумасшедших на одну лестничную площадку?
— Ого! — Удивленный возглас Спенсера ожидаем: я не предупредил, что еду домой с сюрпризом для его подружки.
— Еще не спите? — Не удержавшись, оглядываю просторную студию за спиной друга. Рамирес потягивает воду из высокого стакана.
— Сэ-э-эм, — тянет Милли жалобным голосом, бросившись навстречу подруге. — Ты пришла, чтобы поухаживать за мной?
— Еще чего, — возмущается Макдугал. — Ты укатила с моей сумкой.
— С сумкой? О, точно! У них же цвета разные! — довольно напевает Рамирес.
— А еще содержимое, представляешь?
Небольшой прямоугольный баул, который занимал мысли Саманты последние сорок минут, наконец-то оказывается в ее руках. Она достает из сумочки телефон и принимается наспех водить пальцем по экрану.
— Папа не звонил? — Я вспоминаю, что ей нужно было успеть до десяти.
— Папа? — хохочет Милли, с недоверием глядя то на меня, то на подругу. — Сэм, с каких пор...
— Паулина, выпей водички. К утру станет легче.
— Какие мы злые, — фыркает Рамирес, стушевавшись под выразительным взглядом Саманты.