3.2
– Скажи, сестренка, – усмехнулась Маша, – а тебе не тяжело отвечать за все в мире: за себя, за свою семью, за мою семью, за своих сотрудников. Ты же гиперконтролёр какой-то.
– Тяжеловато местами, – призналась Женя. – Ну должен же хоть кто-то это делать.
Маша засмеялась, запрокинув голову:
– В этом вся ты. Никто никому ничего не должен. Каждый в этой жизни отвечает только за себя. Вот я, например. Ты же знаешь, что я не больная, почему же меня держат уже больше года взаперти?
– Ты знаешь почему, Маша. Оказавшись на воле, ты тут же…
– Что тут же? Начну жить, так как считаю нужным, буду свободной и возможно счастливой? Ты же понимаешь, что это моя жизнь и мой выбор. И ни ты, никто другой не вправе меня лишать его.
– Маша, мы проходили это уже сто раз. Ты опасна сама для себя и если мне для твоего выздоровления придется стать сукой бесчувственной, я это сделаю.
– Стань! Тем более что тебе стараться особо для этого не нужно. Но тогда и не таскайся ко мне каждые выходные, будто тебе есть дело до того, что в моей душе.
– А тебе есть дело до того, что в моей душе? – не выдержав, более эмоционально воскликнула Женя. – Что происходит в душе Леськи, когда она видет тебя такой, что происходит в душе мамы.
– Моя жизнь их не касается, – потупившись, произнесла Маша.
– Если бы не касалась, я бы давно тебя вышвырнула, как бездомного котенка, – рявкнула Женя. – Хотя нет, даже тогда не выкинула бы. Потому что мне небезразлична твоя судьба.
– Тебе? – возмутилась Маша. – Да с чего бы это?
– Ты моя сестра.
– Что-то ты не думала об этом, когда уводила у меня Максима, когда…
Нокаут… Двойной нокаут. Что могла сказать Женя против? Она знала, что алкоголизм сестры – полностью ее вина. Чем она могла крыть? Тем, что Маша когда-то своей свежестью и открытостью привлекла внимание кобеля Андрея или других Жениных парней? В результате чего Женя успешный человек, а Маша…
– За Макса я расплатилась сполна, – тихо произнес она.
– Неужели?
– Я была беременна от него, у меня случился выкидыш, врачи диагностировали угрозу бесплодия.
– Сейчас расплачусь, – цинично произнесла Маша, скрещивая руки на груди. – То-то я смотрю, ты со своим бесплодием как-то умудрилась родить дочку. А у меня была замершая беременность.
Один – один. Пат. Не пат, мат, учитывая историю с Сашей. Но чему ее жизнь научила – это не подаваться провокациям Маши. Чувство вины, что грызет Женю изнутри каждую минут жизни, это ее проблемы, но и Маша должна понимать, что излишняя жалость к себе еще никого до добра не доводила. И Женя, взяв себя в руки, сказала:
– Так и у тебя есть дочь.
Маша скривилась, как от зубной боли, и неохотно кивнула.
– Странно получается, – произнесла она. – Ты столько дерьма в моей жизни натворила, а все равно большой, серый волк – это я. Где справедливость, сестра?
Спустя годы Маша наловчилась манипулировать и давить на болевые места не хуже Жени, но и Женя совершенствовалась с каждым разом.
– А ты пробовала? – спросила она скептически. – Все, что ты делала в последние годы, только ныла по утраченному, жалела себя, утоляла боль алкоголем, тиранила родственников и стенала о том, как мир к тебе жесток.
– Не тебе меня судить, – перебила Маша.
– Не мне? Да ты хотя бы интересовалась как я жила в Москве все эти годы. Через что мне пришлось пройти еще тогда, много лет назад. Я бросила все, что было в Париже, в городе, в институте, друзей, свой круг общения и уехала беременная в Москву. Ты знаешь, сколько мне пришлось ночевать на вокзалах, как я валялась в бесплатной клинике с выкидышем, как меня скоблили на холодном столе. Сколько гадости мне пришлось пройти в своей жизни, как я стала матерью-одиночкой, как выживала одна с ребенком и умудрилась при этом построить карьеру? Ты когда-нибудь задумывалась, как мне это удалось? Ты человек, у которой всегда была крыша над головой, которая имела счастливую семью, деньги и поддержку близких рядом.
– Ты поэтому его у меня отняла, – перебила Маша, ехидно улыбаясь.
– Этот разговор бессмысленный, как и сотни других до этого, – устало произнесла Женя, поднимаясь на ноги, – ты все равно меня не слышишь и не хочешь слышать.