– Лесенок, проверь, пожалуйста, у Лизы домашнее задание.
– Мам, ну я все сделала, честно, – простонала Лиза, умоляюще глядя на мать.
– Лизавета, – строго произнесла Женя.
– Ой, кто-то не в духе, – пробормотала шутливо Леся, отправляясь за младшей сестрой. – Никита, поможешь? – подмигнула она новоявленному дяде.
– Да слонопотам, давай с нами, – с энтузиазмом воскликнула Лиза и потянула Никиту за собой.
– Слонопотам? – спросила Женя, когда троица скрылась за углом.
– А, – махнул рукой Саша. – Долго объяснять. Как на работе?
– Нормально, – отреагировала Женя ровно, делая глоток чая. – Зачем спрашиваешь? Мы расстались несколько часов назад.
Она невольно облизнула губы, опуская чашку, и сердце Саши учащенно забилось. «Ни дать ни взять, подросток в пубертатный период», – разозлился он сам на себя.
– Знаю, просто пришла так поздно, – хрипло произнес он.
«Да что такое-то?!»
– В супермаркет зашла по дороге, – пожала плечами Женя и вспыхнув, добавила: – А тебе вообще, какое дело? Где я и с кем я была?
Вспоминая рассказ дочери, Саша внутренне улыбнулся. Ни с кем она не была. Хотя какая ему разница? Для Леси всегда Женя будет святая, но Саша помнил, как она поступила с ним много лет назад. Поэтому нужно было изо всех сил держать себя в руках.
– Смотрю, с Леськой, наконец, поладили, – заметила она. – Как получилось?
– Да так, поболтали о том о сём, вот и получилось. Спасибо тебе.
– Мне-то за что?
– За помощь. За то, что не стала препятствовать.
– Не за что. Но если я предполагала, что общение с дочерью будет означать твои частые визиты, я бы возможно и не стала бы помогать.
– Зря, я понимаю, что вторгся в твою жизнь без разрешения, но уверяю, это больше не повторится, я просто не хотел оставлять Лесю одну, после того…
– После чего?
– Да так, – отмахнулся Саша. – У тебя чудесная дочь. На Леську в детстве очень похожа.
– Да, она больше в Машу пошла, как бы забавно это не звучало, – усмехнулась Женя впервые за весь вечер, мысли о дочери, очевидно, доставляли ей удовольствие.
– Пятнышко у нее интересное за ушком, – заметил Саша, как бы между прочим.
– Это разноцветный лишай, – быстро проговорила Женя, пожалуй, слишком быстро. – Врач сказал, что это не заразно и лечится. На спине все пятна мы вывели, с головой сложнее.
– Долго думала над этой версией? – разозлился Саша.
– Она не твоя дочь, – чеканя каждое слово, выговорила Женя.
– Мне нужно письменно доказательство, – произнес Саша, пристально глядя на нее.
Женя не отводила взгляда, потом вскочила на ноги, намереваясь, видимо, покинуть кухню. Только на Сашу это жест подействовал как движение добычи на хищника, и он, среагировав так же быстро, поднялся, перегородив ей выход из кухни.
– Слепцов, ты больной? – возмутилась она, отступая от него к разделочному столу. – С какой это стати я должна тебе что-то доказывать? Ты мне кто сват, брат, может быть муж, ах, да муж сестры, причем бывший.
Все это она отчаянно пробормотала, выставляла руки вперед в слабом защитном жесте, еще несколько мгновений и он приблизился к ней так, что они практически соприкасались телами. Чувствуя напряжение в каждой клетке своего тела, Саша отчаянно посылал мозгу сигналы остановиться, сорваться в квартире переполненной людьми, особенно несовершеннолетними не самая удачная затея, недавняя подворотня все же была более надежным местом.
Он почувствовал, как она слабо уперлась руками ему в грудь, и от прикосновения этого жар разлился по всему телу. Он смотрел на нее, не отрывая глаз. Жар, желание, агония.
– День рождения четвертого апреля, – через силу выдавил он, хотя и говорить, и действовать он отчаянно желал в другом направлении.
– Ты не один был у меня в Париже, помнишь? – испугано зашептала она, когда он был готов коснуться губами ее губ.
На Сашу словно вылили ушат холодной воды. Он прекрасно знал о ком идет речь, прекрасно помнил их похотливые зажимания на лавочке у дома, помнил, как ее стошнило после его прикосновений. Моментально каменея, он развернулся и вышел.
Никита к его удивлению совершенно не хотел уезжать, но последовал за ним. Всю дорогу его преследовали эти омерзительные воспоминания, и он, как ни странно, искренне жалел, что просто не поцеловал ее, прижав к столешнице, все равно все в квартире были при деле. По крайней мере, сейчас он бы мучился совершенно иными воспоминаниями.