– А то вы не знаете…
– Что не знаю?
– Ой, не прикидывайтесь, – Маша удивилась своему спокойствию, видимо так себя чувствуют и Женя, и мама, и Лев Яковлевич, когда не психуют, не взрываются, а лишь недоуменно поднимают брови. – О маме, о Жене, о Лесе. О том, что это лишь фантазия, галлюцинация. У меня нет племянницы, у меня нет дочери, моя сестра в сорок ютится в коммуналке и горбатится на дядю, моя мама…
– Мария Юрьевна, простите, что перебиваю, – мягко произнес Лейбман. – Но с чего вы это взяли?
– Взяла что? – Маша поняла, что ее надолго не хватит, в ней снова начинал просыпаться зверь.
– Все то, что вы произнесли выше про дочь, племянницу, сестру и маму.
– В смысле? – Маша резко села на кровати. – Вы же сами… вы же мне говорили… вы же настаивали … вы же … Боже, – Маша схватилась за голову. – Выходит, ничего не было? Выходит и это фантазия. Скажите, скажите мне, Лев Яковлевич…
Она рванула к нему, хватая за полы халата.
– Что я вам должен сказать? – казалось, Лейбман ничуть не удивился ее реакции, возможно даже ожидал именно такой.
– Что это все неправда, что мне это почудилось, показалось и все на самом деле не так.
– Что не так, Мария Юрьевна? – устало выдохнул он, аккуратно высвобождаясь из хватки Маши, неудивительно, по комплекции они были примерно одинаковы, только Маша несколько дней ничего не ела, не пила и была очень слаба. – Вы думаете, что у вас могут быть или были галлюцинации? Зрительные, слуховые, осязательные? Вы хотите, чтобы я это подтвердил? Да еще с таким жаром. Что вас радует в этой перспективе?
– Я хочу, чтобы вы сказали, что все не так мрачно и что они живы и счастливы.
– Зачем? Зачем вы опираетесь на мое авторитетное слово? Мария Юрьевна, вы сами в состоянии отделить реальность и галлюцинации, действительность и ваши фантазии. Скажите, наконец, где реальный мир, а где только ваша сказка со счастливым концом. Главное что важно и нужно понять, чтобы ни произошло в вашей жизни, это еще не конец.
– Легко вам говорить, – разозлилась Маша еще больше. – Вероятность что это все же была чья-то злая шутка, таяла с каждой секундой и мольба ее превращалась в раздражение.
– Мне? Да. Эта же история не касается непосредственно меня. А вам? Вам больно, потому что это ваша жизнь, но почему вы считаете, что вам гораздо больнее, чем тем, кто вас окружает?
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – захныкала вновь Маша, хотя и обычных-то слез было в ее жизни немало.
– Я хочу, чтобы вы, наконец, включили голову. Маша, вы ее зарыли много лет назад в песок, выбрав алкоголь. Знаете что самое обидное? Мне больно видеть как хороший человек, оступившись лишь раз или два, так себя истязает, так сечет ни за что ни про что. Я хочу, чтобы вы начали жить.
С этими словами он развернулся и покинул палату, оставив Машу совершенно растерянной. Что он хотел этим сказать? Разве так себя ведут психологи? К чему эти постоянные вопросы? Что значит включить голову? Что в ее жизни реальность, а что фантазии, алкогольные галлюцинации? Что происходит с ее семьей и как это все можно исправить? Если еще можно…
_______________________________________________________________________________________
1Вытеснение – один из механизмов психологической защиты, заключающийся в активном, мотивированном устранении чего-либо из сознания. Обычно проявляется в виде немотивированного забывания или игнорирования. Как защитный механизм, вытеснение направлено на минимизацию отрицательных переживаний за счёт удаления из сознания того, что эти переживания вызывает.
2Психологическая защита – понятие глубинной психологии, обозначающее неосознаваемый психический процесс, направленный на минимизацию отрицательных переживаний.
3Отрицание – один из механизмов психологической защиты, при котором человек отвергает, мысли, чувства, желания, потребности или реальности, которые на сознательном уровне не может в себе принять. Другими ловами, отрицание – это когда человек не желает мириться с реальностью.
Глава 11.
Женя.
После разговора с Машей Женя еще долго чувствовала себя не в своей тарелке. Она обещала Лейбману держаться, но чуть не прокололась, заплакав в финале этого фарса, ведь не могла смотреть на сестру без слез, когда та бросилась ей навстречу, ища поддержки, а получила лишь холод. Лейбман напротив, сказал, что так получилось даже лучше. Женя изначально знала, на чем будет основано лечение, но не думала что сама примет участие в этом представлении, да еще так. Она боялась, что голос ее будет отчаянно дрожать, выдавая ложь о родных и близких. А главное, у нее появился суеверный страх, что своей жестокой выдумкой она навлечет на семью беды. И чтобы как-то отвлечься от всего этого ужаса, она предложила семье съездить на выходные в Питер. Сама она сможет отвлечься и развеяться от всего того бреда, что происходит вокруг, а девочки и мама прекрасно проведут время.