Он ослабил хватку локтя, только чтобы переместить свою руку выше на плечо, потом на ее тонкую шею. Леся замерла в нерешительности, глядя, как он медленно приближается к ней, она практически не дышала, и просто таяла под его решительным взглядом.
До этого у нее так и не случилось ни одного нормального поцелуя. Не считая конечно Вику, которая собственно три года назад и попыталась на практике научить. Потом был нахально вырванный поцелуй у Дэна и, о боже, слюнявые ласки от Чурсина.
Сейчас Лесе было все равно, каким выйдет поцелуй. Главное что это будет его поцелуй, их поцелуй единственный, скорее всего. Конечно, у Никиты были девушки и до нее, с последней он расстался буквально у нее на глазах, и практики у парня было явно больше, но он медлил, словно нервничал не меньше ее, а возможно, как и она, наслаждаясь каждым моментом. Затем уже более уверенным и отработанным движением он взял ее лицо в свои ладони и, запрокинув ее голову, осторожно обхватил губами ее нижнюю губу. Леся изумленно выдохнула, а мысли ее разлетелись как шальные, оставляя только инстинктивные реакции тела. Леся скользнула руками ему на плечи и повисла на шее безвольной куклой, позволяя себя целовать откровеннее. Впоследствии она не могла в деталях вспомнить, что и как делала, техника ей была неведома, зато было невероятное ощущение полета, от ее первого настоящего поцелуя. Но вот Никита осторожно отстранился. Еще какое-то время он смотрел в ее глаза, потом поцеловал в лоб, как маленького ребенка, и отошел в сторону.
Леся понимала, что сто́ит что-то сказать, но что не представляла. Поблагодарить за поцелуй? Ага, сейчас! Признаться что такое в ее жизни впервые? Сказать о своих чувствах? Или спросить о его? А разве это и так не очевидно, стоило бы так истязать себя и ее ради мимолетной интрижки. А что тогда? И Леська неуверенно выдавила:
– Никита…
– Сейчас, – выставив руку вперед, Никита, согнувшись буквой «зю» поморщился, словно от боли в животе, и кое-как приходя в себя, сказал:
– Прости…
– За что? – опешила Леся.
– За все. За Питер, за Илюхину дачу, за поцелуй. Леся, я просто давно… понимаешь… мы родственники… просто…
– Понимаю… – грустно кивнула она.
Поцелуй действительно был уникален, возможно, никогда в ее жизни не будет такого жаркого поцелуя, приправленного нотками горечи.
– Пока я думал, что это не взаимно, я еще мог как-то, но теперь…
Он рванул к двери.
– Пожалуйста, не уходи, – прошептала Леся. – Мне так нужна сейчас простая дружеская поддержка.
– Простая? – горько усмехнулся Никита. – Дружеская?
– Понимаю, что звучит так себе, – пожала она плечами. – Но мы ведь неплохо дружили до этого.
Хотя она понимала, что это никогда не было дружбой в полноценном понимании этого слова, все-таки расстаться с ним теперь она была не готова.
– Может родители меня усыновили? – грустно предположила она.
Никита в ответ улыбнулся.
В коридоре послышались шум и возня, и они отправились встречать людей с новостями.
14.3
М-да, всю свою недолго любовную биографию Леська была уверена, что безответная любовь – это худшее что может случиться с человеком. По крайней мере, по этой части она была хорошим специалистом, два эпизода в ее жизни, это же так много. Но познав этот поцелуй, фантом которого преследовал еще долгое время, она поняла, что есть кое-что похуже безответного чувства. Считая себя разумным человеком, Леся всегда знала, что мужчинам от женщин нужно только одно и это одно без жалости и сожаления она была готова отдать человеку, которому просто нельзя было отдавать.
Забота и переживания о маме в эти дни выручали ее как никогда, не давая толком погрузиться в мир собственных проблем. Но мама быстро шла на поправку и уже сама проявляла заботу о ней и других членах семьи и Леся невольно вернулась к своей прежней жизни, той жизни, где она была влюблена в собственного дядю.
***
Никита.
Никита Слепцов никогда не испытывал недостатка в женском внимании. Ответвленный, как кузен, при этом весельчак, как его родной отец, он был душой любой компании.
Ох уж этот 21 век! Стоило родиться в это время. Ведь сексуальная революция и движение феминисток сделали свое дело. Большинство ровесниц, как и он, предпочитали свободные отношения, и это было прекрасно.
Осознано и неосознанно Никита старался брать пример с Алекса. Умный, воспитанный, сделавший карьеру в сфере финансов, уважаемый не только подчиненным, но и высшим руководством, кузен не имел ни семьи, ни детей и это не казалось Никите неправильным. Семья в его понимании представлялась каким-то ярмом, грузом, который непременно потянет на дно так, что карьерных успехов может и вообще не случится. Отцовского инстинкта в природе не существовало, заводить детей в его годы было как минимум странно, да и что греха таить, и желать их тоже в этом возрасте было, по его мнению, дико.