В этот день она долго измывалась над Ниной, подкрепляя свои оскорбления горячительными напитками, пока не заснула, обняв своего вечно лающего и хрюкающего мопса.
Всё произошло, как в тумане. Нина отбивала мясо для шницелей. Из гостиной доносился сильный храп Клавдии. Эти громкие извержения до такой степени раздражали, что Нина в сердцах крикнула:
– Да ты замолчишь, или нет!
Она закрыла уши руками, но ломающие ушную мембрану звуки всё равно были слышны. Нина продолжила отбивание мяса и била по красным кусочкам говядины с такой силой, что брызги крови разлетались и оставляли свой след на рядом стоящей посуде, на её переднике.
Она сама не могла понять, как оказалась у дивана, на котором храпели свекровь и её собака. В руках Нина всё ещё держала небольшой топорик для рубки и отбивания мяса. Она стояла над Клавдией и с ненавистью смотрела на неё и уже подняла руку с топориком вверх, норовясь ударить её по голове, но тут похрапывающий в тон хозяйке мопс открыл глаза и тявкнул на Нину. В голове стрелой промелькнула мысль:
– Что я делаю, что это изменит?
Но руку с топориком она не опустила. Ещё не осознавая зачем, Нина резко схватила пса за ободок и, придерживая одной рукой к полу, другой ударила по ненавистной собаке. К её удивлению, свекровь даже не проснулась. Тело бедного животного так и осталось лежать на полу в луже тёмной крови. Немного придя в себя, она протёрла топорик, уничтожив свои отпечатки пальцев. Удивляясь своему спокойствию и ещё не отдавая отчёта, для чего она это делает, она испачкала в крови животного ручку топорика и вложила его в руку спящей в пьяном угаре старухи. Тщательно вымыв руки, она села в кресло напротив дивана, на котором лежала свекровь и стала ждать её пробуждения.
– Странно, меня не колотит дрожь, я совершенно спокойна. Неужели я могу так же спокойно убить человека? Странно, что меня остановило, почему я всю свою ненависть выместила на бедной собаке, а не на её хозяйке?
Размышление Нины прервала пробудившаяся свекровь. Увидев рядом с собой мёртвого пса и окровавленный топорик в своих руках, свекровь сначала ничего не могла понять, потом громко закричала, но увидев напротив Нину, прикрыла рот испачканной кровью рукой.
– Это не я! Да это ты! Ты негодяйка! Ты что наделала? – завопила свекровь.
– Сейчас полиция разберётся, кто и что наделал. Посадить, может, не посадят, а в психушку тебя, на радость сына и соседей определят. И не выйдешь ты из неё до конца своей поганой жизни. Нина спокойно сняла трубку телефона, но свекровь, до которой дошло, что её ждёт при настоящем положении, остановила Нину.
– Чего тебе надо от меня?
И вдруг, у Нины появился совершенно чёткий план изменения своей жизни.
– Денег, – спокойно ответила она.
– Каких ещё денег? – недоумённо спросила напуганная всем происходящим свекровь.
– Таких денег, чтобы мне хватило на переезд в Союз и на небольшую квартирку в любимом городе. И запомни, я сделала фотоснимки и если только… объяснять тебе надо дальнейшие мои действия?
Конечно, никаких фотоснимков она не делала, но получив нужные деньги, постаралась как можно скорее выехать из Германии.
Предупреждённая братом о том, что он в благодарность за свои младенческие годы сделал так, что старая коммунальная комната теперь принадлежит ей, потому, что переселившуюся мать в их квартиру, теперь не вышибить никакими силами, Нина по приезде уже в Санкт-Петербург, к матери даже не зашла. Предложению соседки она даже обрадовалась. Домик в Сестрорецкой глуши пусть старенький, но ещё крепкий ей пришёлся по душе. За те деньги, с которыми она вернулась в Россию, квартиру в Питере уже было невозможно купить. Но присовокупив их к небольшой доплате, которую предложила соседка, она смогла приобрести небольшую однокомнатную хрущёвку на первом этаже в Питере. И устроилась подрабатывать экскурсоводом на левых экскурсионных автобусах.
На даче она познакомилась со своим соседом. Балагуром и бабником Вадимом Жуковым. Узнав, что он музыкант, она прониклась к нему симпатией. Ведь это обстоятельство делало его схожим с братом. Когда Вадим предложил ей помогать ему по хозяйству, она взялась за это дело с большим удовольствием.
Нина преобразилась. Она заметила, что стала улыбаться, просто так, без повода. Просто потому, что на душе было легко. Несмотря на то, что она так и осталась одна, что в причёске стала проглядываться седина, а под глазами появились морщинки, её сейчас всё устраивало. Каждый день она с радостью бежала на работу, с удовольствием общалась с людьми, счастливая возвращалась в свою ухоженную квартирку и так же с удовольствием ездила на дачу.