– Вы что-то хотели? – спросила она Марту.
– Да, – ответила она, показывая ей своё удостоверение. И хотя продавщица старалась держать голову опущенной, Марта заметила, что под толстым слоем макияжа она замаскировала внушительных размеров синяк под глазом, – мне необходимо переговорить с вами.
– Вы что-то хотели узнать? – она отложила в сторону тетрадь и облокотилась на прилавок, – только чего здесь узнать можно, у нас остались полторы старухи на селе, да дачники.
– Что вы можете сказать о Вадиме Жукове? Вы знакомы с ним?
– Знакома. Росли вместе. Правда, до школы. Так бегали с ребятами, футбол, речка, в лесу грибы собирали.
– Значит, каникулы вместе проводили.
– Ну, да. Потом, школа. Он учился в Питере, я в Сестрорецке. Повзрослели, так дружбе конец настал. Жизнь развела. Он же музыкантом стал. В каком-то ансамбле или оркестре играл, его отец устроил. А как Анна Степановна, мать Вадима умерла, так он из оркестра ушёл. В ресторанах играл.
– Вы все подробности его жизни знаете?
– Нет не все. Знаю, что играл в ресторане, жил в городской квартире, а отца оставил одного здесь. Редко навещал его. Так Вадим такой бабник, не знаю как сейчас, а по молодости, ни одной юбки не пропускал.
– А вы давно в магазине работаете?
– А… Ну, да. Вы же уже знаете, что до магазина я работала у Вадькиного отца. У Николая Константиновича. А что? С работой проблемы были. Я в город уехать не могла, моя мама тогда болела. За ней нужен был уход. А он платил хорошо. Он же бывшая знаменитость. Пианист, дирижёр. Преподавал в своё время в консерватории. Здесь раньше многие дачники из консерватории жили. Потом дачи свои распродали. Только Жуковы остались, да пьянь Кузнецов. Я думала, после смерти жены ему дача останется. Но Дарья Александровна правильно решила, сестре оставила, пропил бы всё равно.
– Это Каравайкина? Вам и это известно?
– А какой секрет? Он сам напился, когда узнал о завещании, орал на весь магазин, да что там, на всю улицу. Матом крыл покойницу. Это же надо так допиться? Да и мой дом рядом. Мне всё слышно.
– Слышно? А вот девушку нашли в подвальном помещении его дома. Наверняка она кричала? И неужели не было слышно?
– Представьте, ничего такого. Неужели я бы не встревожилась.
– Значит, что-то слышно, но не ничего не видно?
– Зачем вы так? Бывает и видно, я же рассказала, что видела. Но и то правда, что я особо за его домом не наблюдала. Чего за ним наблюдать? К нам приезжают всего-то несколько человек и то на лето. Да и некогда мне смотреть за чужим добром. Воров у нас отродясь не было. А что, опять что-то случилось? Опять кого-то нашли?
– Нашли. Жукова нашли запертым в сауне.
– Живой?
– Живой. Пока живой.
– Матушки мои. Что же это такое у нас происходит? – Лида обеспокоенно засуетилась. То открыла тетрадь, то опять закрыла. Марте её обеспокоенность показалась подозрительной.
– Да. Пока живой, но гарантий никаких. Интересно, родственники у него остались?
Кому, если что, достанется квартира, особняк?
Лида пожала плечами. Видно было, что разговор её и беспокоит, и утомляет.
– Лидия, скажите, может, и отец Вадима был любвеобильным старичком? Знаете, преподавал в консерватории, а там симпатичные девушки, интеллигентные сослуживицы? Всё может быть.
– Вот вы правильно сказали. Всё может быть. Только мне, откуда знать всю его подноготную? Я пришла, убралась, приготовила, что сказал, и быстрее домой. Больную мать одну надолго не оставишь.
– А вот говорят, что Вадим привозил жителям из Питера, кто что закажет…
– Привозил.
– А вам?
– Но вы же знаете, что привозил лекарства для моей доченьки. Давно, правда. Спасибо ему за это.
– А теперь не привозит?
– Кому? Мне не надо, а вы раз всё знаете, могли бы и узнать заранее, что свою девочку я этой весной похоронила.
Лиза покраснела, глаза её заблестели. Она резким движением взяла банку с пивом и сделала несколько больших глотков.
– Да, простите. Это горестная оплошность.
– Да что уж там. Моя девочка ещё пожила. Если это можно назвать жизнью. Помимо ДЦП, у неё в три года порок сердца обнаружили. Вот Бог и забрал мою девочку.
– Простите, не плачьте.
Лиза вынула из кармана белого халата носовой платок и, забыв о макияже, промокнула глаза. Увидев испачканный платок, она чертыхнулась и из другого кармана достала небольшое зеркальце.