Еле успокоив сваху и выпроводив её вслед за Николаем, я набрала телефон Марины. Договорившись с ней о визите, я медленно шла, любуясь осенними красотами на другой конец станицы.
Марина встретила меня у калитки. Увидев у небольшого заборчика лавочку, я присела на неё.
– Марин, посидим немного? Вашим чудным воздухом подышу.
– Да воздух у нас замечательный. Целебный. И вылечит и успокоит, не то, что в Москве, – задумчиво ответила она.
– А вы были в Москве? – я пыталась скрыть, что этот факт мне известен.
Марина посмотрела на меня и улыбнулась, – вы же знаете, что была. Жила у Галины. У нас здесь такие подробности трудно скрыть. Сама не скажешь, так доложат и ещё такого насочиняют.
Мне всё больше и больше нравилась эта женщина лет на десять младше меня. Открытое лицо, красивое своей естественностью. Чистый взгляд. Приятный, какой-то завораживающий тихий, мягкий голос. Вся она была какая-то умиротворённая, спокойная.
– Да, здесь не город. Ничего скрыть не получается, – я подставила лицо, тёплым ласкающим лучам солнца, облокотив голову на заборчик и закрыла глаза.
– А мне и скрывать нечего. Вы же не просто так, решили прийти ко мне?
– Не просто, – ответила я машинально и спохватилась, что сразу раскрыла весь свой замысел.
– Не стоит так волноваться Маргарита, пройдёмте, я утолю ваше любопытство, а заодно и подлечимся.
Обстановка дома Марины была такая же непритязательная, как и в доме Галины. Старая мебель, где можно покрытая вязаными салфетками. Несколько статуэток ещё годов пятидесятых. Я подошла к старому большому комоду явно довоенных лет накрытому красивой вязанной большой салфеткой, на котором стояло несколько статуэток, и взяла фигурку изящной балерины.
– Марина у вас настоящий Клондайк для коллекционеров. Статуэтки в отличном состоянии. Родители собирали?
– Это Галиной бабушке дарили посетители. А они передаривали моей маме. Почему-то статуэтки её успокаивают.
– Я её понимаю. Я давно собираю фарфор, да и дарят мне разные фарфоровые вещицы. Когда мне плохо лицезрение этого богатства отлично восстанавливает мою нервную систему
– Вот и она часами смотрит, гладит их, пыль тщательно вытирает.
– Кстати Марина, а где сейчас ваша мама?
– Я отвезла её в больницу. На плановую госпитализацию.
– Что так серьёзно?
– Да, болезнь прогрессирует с возрастом и прибавляет другие болезни. Она доводит себя до сердечных приступов. Так что сейчас я одна.
– Понятно, а не страшно? – расспрашивала я Марину, пока она меня готовила к уколу.
– А кого мне бояться?
– Неизвестного, который убил вашу подругу, – я рассматривала комнату и обратила внимание на иконостас над небольшим столиком, на котором стояло несколько подсвечников. Среди них выделялся массивный бронзовый подсвечник с небольшим распятием посередине.
– Вы хотите меня спросить, знаю ли я, кто это мог быть?
– Да, нет. Вас опрашивала полиция, знали бы, сказали. Вы говорили, что в Москве жили у Галины. А почему вы вернулись назад? Что-то между вами произошло?
– Между нами, нет. Вы лежите, лежите. Полчаса хотя бы надо полежать. Потом давление измерим. Между нами ничего не произошло. В прочем, произошло. Получается, что я у неё отбила любимого мужчину. Получается, я предала нашу дружбу.
Марина села рядом со мной, но взгляд её был отрешён, наверное, она вспоминала своё прошлое.
– Мне Стасик понравился сразу, как только я его увидела. Я заметила, что и я ему симпатична. К тому времени, у них с Галиной уже намечался разрыв. Понимаете, мы ко времени встречи были уже далеко не дети. Стас хотел детишек, а Галя не могла их иметь. Когда она приехала в Москву с ней произошла трагедия. Но это сейчас не важно. Она не любила говорить об этом. Мы со Стасом не могли скрыть отношения друг к другу, и я вскоре забеременела. Так, что я виновата перед Галей. Мы должны были расписаться, и Стасик хотел прописать меня у себя, наметили день свадьбы. Но его убили, – Марина заплакала, потом немного успокоившись, продолжила свой рассказ, – после похорон приехала его родня и меня попросили освободить квартиру. Так я опять вернулась к Гале. Потом кесарево. На следующий день мне сообщили, что мой мальчик родился мёртвым.
– Простите меня Марина, вам тяжело вспоминать, – я положила свою руку на холодную ладонь Марины.