– Я догадывалась, что у вас были дружеские отношения с подругой. А почему она покинула Москву?
– Она приехала, ради меня. Такая история. Перед смертью бабушка Галины
постоянно говорила мне, что у меня родилась дочка, а не сын и чтобы я не проклинала Галю. Я так и не поняла за что и почему дочка, когда, в роддоме точно сказали, что я родила мальчика. Но Галя приехала и рассказала, что недавно выяснилось, что у меня действительно родилась дочь. А в роддоме работала заведующая отделением, которая воспользовалась тем, что у меня не было московской прописки и тем, что я рожала по документам Гали, скрыла от меня рождение дочери, а потом продала мою девочку богатой паре. Вот так. Марианночке с приёмными родителями жилось очень хорошо. Её мама почти перед гибелью открыла девочке тайну удочерения, боялась, узнает от других и изменит к ним отношение. Сказала, что знала от заведующей, вроде я отказалась от неё.
– Что с ними стало?
– Им под автомобиль подложили взрывное устройство. По счастливой случайности дочери не оказалось с ними. Потом её поместили в детский дом.
– Каким образом она вас нашла?
– Дело случая. Не поверила бы, если бы случилось не со мной. Марианна пришла к Гале на сеанс, хотела узнать, найдёт ли она меня или нет. Галя заметила сходство со мной и Стасиком. И вот теперь я понимаю просьбы бабушки не проклинать Галину. Марианна два года жила у Гали, и она привыкла и полюбила мою девочку, как собственную дочь. Всё это время Галя не открывала ей тайну и скрывала от меня нахождение у неё Марианны. И вот решилась.
– Так Галина познакомила вас с дочерью? Постойте, эта помощница и есть ваша дочь?
– Да. Галя плакала, просила прощения за свой грех. Ну, какой это грех? Это радость. А то, что раньше не рассказала мне о дочери, так я её понимаю. Она очень хотела иметь детей, как можно за это проклинать? – Марина прослезилась.
– Так где же Марианна?
– Она уехала в Москву. У неё судебный процесс с бывшей директрисой детского дома об изъятии у неё квартиры приёмных родителей. Я говорила, Бог с этой квартирой, нам и здесь места хватит. Но Галя рассудила, что Марианне учиться надо, жизнь свою налаживать. Да и то, правда, что она здесь будет делать?
– Ну и как судебный процесс окончился в её пользу?
– Не знаю. Телефон отключён. И я даже не знаю, как мне узнать, что с девочкой. Может, что с ней случилось?
– Марина, а Галя вам не рассказывала, может у неё что-то произошло в Москве. Знаете, может кому-то не то нагадала?
– Нет, ничего она мне не говорила по этому поводу.
– А вы знали, с кем она общалась, дружила? Может она что-то передала вам на хранение?
– Нет, ничего такого.
– Интересно, а слухи ходят, что видели помощницу в день убийства и её машину.
– Да, то ж слухи. Как на селе и без них? Нет, Марианночке незачем было убивать Галю, она после того, как узнала всю правду, Галю крестной матерью называла.
– А вас вызывал следователь Андрей? Он не показывал вам одно видео?
– Да, он нас подвозил с мамой в больницу в районе, а потом мы с ним к ним в Управление поехали. Нет, на видио я не узнала этого мужчину. Его лицо плохо видно, а я с друзьями Гали двадцать лет назад общалась. Все изменились. Нет, я его не знаю.
– А с кем она общалась тогда, когда вы жили у неё?
– В основном со Стасиком. Катя, которую убили, к тому времени уехала в Испанию, я её плохо знала. Да ещё был у неё один друг. Он тоже работал в органах, кажется, был начальником Стаса. Борис. Как раз он и помогал Гале во всём. Но я с ним редко встречалась, да и к тому времени из-за любви к Стасу Галя с ним не очень-то общалась.
– Марина, не могли бы вы написать мне московский адрес Гали. Где она раньше жила, адрес её салона. В общем, всё, что вспомните. Я назад в Москву собираюсь, постараюсь узнать, где Марианна и почему она пропала. Фамилию её напишите, я в суд съезжу, там разузнаю и вам сообщу. Будем созваниваться с вами.
Раньше, когда мне приходилось слышать фразу, без него дом пустой я понимала, что человеку плохо без любимого, но не ощущала это на себе так явственно и не понимала её значения, так как сейчас вернувшись в родительский дом. Эта фраза буквально проникла в каждый сантиметр двора, дома, сада. При жизни папы дом казался выше, шире, новее. А сейчас, мне казалось, он съёжился, то ли от осеннего ветра, то ли от грусти по папе. Поблекшие виноградные листья, неубранная листва во дворе, серая, промозглая погода с нудным дождём и завыванием ветра всё навевало грусть, которая поселилась в самом доме.
Заскрипела входная дверь, но мама не вышла мне на встречу. Бросив сумки у порога, я кинулась внутрь дома. Маму я нашла в папином большом кресле. Она сидела, укутавшись шалью, глаза её были закрыты и, чуть заметная улыбка застыла на её бледном лице. Страх сковал меня. Медленно протянув руку, я дотронулась до её сухощавой ладошки, она была холодной. От испуга я окаменела.