Откуда приходят стихи? Непонятные образы и странные слова? Незнакомые слова...
Печатными буквами на желтой бумаге:
В нем что-то опасно искрило...
Приборчик разбит беспощадно.
Мы слепы теперь и бессильны -
Заблудимся в крае туманном...
Чужая бескрайняя пустошь,
Туманный молочный суп;
Надежда, наивное чувство,
Как будто меня позовут.
С земли поднимаю пружинки
И странные чудо-детали
Обломки сгоревшей машинки
Эльфийской мифриловой стали...
Ловлю ваши скорбные взгляды...
Сигнальные слышу ракеты...
Во взглядах блестящих стеклянных
Читаю, что песенка спета.
За мной не пойдут в неизвестность
Все эти чужие сердца...
Ну мало ли что мое сердце
Быть хочет заменой глазам...
И тьма для меня почернеет,
Когда я зажмурюсь в тумане...
Конец этой странной затеи -
В пророчестве или обмане...
Глава шестнадцатая. Разбитый приборчик.
Радио, разлетевшееся вдребезги, я чинил два дня. То есть, два вечера и почти две ночи. Шура никак не могла понять, зачем. И никак не могла объяснить мою ревностную привязанность к престарелой китайской поделке...
Я просто боялся, до ужаса боялся, что больше не услышу того мальчишеского голоса, пробивающегося сквозь бесконечный шипящий фон... не услышу, если куплю другое радио...
Хотя... как я его чинил, это песни достойно... я почти что переделал его заново. Кое-чего заменил, да... пожалуй, даже слишком много таких "кое-чего"...
На работе ходил с этим радио, как идиот. Неразлучно. Перевязанный синей изолентой монстр с гнутой антенной нагло выглядывал из моего кармана и, страшно шепелявя, распевал попсовые песенки "Русского радио". К концу второго рабочего дня во взглядах сотрудников я уже читал страстное желание меня зарыть, задушить или утопить... вместе с моим карманным монстром.
Я ждал... чего угодно: снов, мыслей, невесть откуда взявшихся видеороликов, родного голоса по радио...
Я ждал...
Глава семнадцатая. Догнать парад.
Нефью переместился в кузов и разлегся там на тюках, видимо, собираясь вздремнуть. Миха он отправил в кабину к Дару. Возражения не принимались...
В итоге в кабине ехали двое молчаливых мальчишек, каждый думал о чем-то своем и разговаривать не собирался. Обычно в таких случаях молчание всегда нарушал Дар:
- Мих, я хотел тебя спросить... - начал он. - Помнишь, ты говорил о моем отце? Ты говорил, что он похож на пепел островов... что он там.
- Помню, - кивнул Мих.
- Ты прав, знаешь... - Дар задумался, и пауза затянулась, - мне кажется, я его почти видел. Мне даже хотелось говорить с ним, как будто он здесь, живой и слушает. Сейчас этого нет.
- Потому что островов нет, - продолжил мысль Мих. - Но если мы будем так дальше ехать, мы догоним парад.
- А ты не жалеешь, что мы вообще решили ехать? - спросил Дар. - Ты не волнуешься о родителях, об Университете?
- Знаешь, уже нет, - пожал плечами Мих. - Это иной мир. Он как-то побледнел, как будто стерся немножко. Иногда кажется, что нереально это все. Что этого либо вообще не было, либо было, но очень много лет назад.
- У меня немножко не так, - сказал Дар, - я тоскую по тому миру, знаешь... но понимаю, что не должен возвращаться...
Рая пристально посмотрела на спящего Нефью. Он проснулся и заморгал. Человек всегда просыпается, когда пристально смотришь.
- Ты специально оставил мальчишек одних? - спросила она.
- Да, - ответил Нефью и, откинувшись на тюке с джинсой, заложил руки за голову. - Им надо поговорить. Да и нам, наверно, тоже.
- И о чем? Говори, - согласилась Рая.
- Давай с тобой забудем наши разногласия, сестра. Эти двое связывают нас вместе. Ты ведь понимаешь, что их нельзя делить?
- Понимаю.
- И не просто делить, а даже учить отдельно. Они связаны. Правда, пока не пойму, как...
- Они невероятно похожи, Неф. У них обоих очень сильное начало. И необычная судьба, как мне кажется. Как считаешь, Взрывов может быть два?
- Может. На свете есть куча вещей, которые не упоминаются в "Зимней Веде", но это не значит, что они не существуют, - Нефью посмотрел на Раю осмысленным взглядом, который неприятно задевал за душу. - Мне никогда не нравилось твое стремление знать все наперед. Не стоит лезть в будущее своими грязными ручонками и пытаться чего-то разгадать. Эти двое знают гораздо больше нас. И большой вопрос, кто же кого учит...