- Мы поедем в Храм, - сказала Рон Иву.
- Ты уверена? - спросил он, подняв взгляд и попытавшись выдержать пристальное внимание ее зеленых глаз.
- Да. Они идут в Храм. Сейчас бесполезно искать, по какой дороге они пошли. Но туда ведут все дороги. Мы подождем...
Ехать ночью было бы самоубийством - не ровен час перевернешься на каком-нибудь стеклянном валуне. Поэтому заночевали в одной из пещерок. Утром, пока Ив досыпал уже в кабине, Рон попрощалась с Тёмом и его сыновьями. Правда, кроме "Спасибо!" у нее ничего для них не было. Но они были рады уже и тому, что после вчерашней перестрелки хичи их будут панически бояться как минимум месяц...
Глава двадцать четвертая. Депрессняк.
Бесполезное радио я все еще таскал с собой. К его невнятному шепелявому лепету я уже привык, и уже ни на что не надеялся... А такая тоска меня не посещала уже лет... двадцать... если не больше.
Мысли свойственные юности.
"Я существую. Я ем, пью, сплю, работаю. Каждый следующий день похож на предыдущий. Для чего я живу? В чем смысл? Зачем вообще жить? Если каждый день - беспросветная серость, если ничего не происходит и не меняется, если все стоит на месте?
Я поехал бы в дикие джунгли, я полетел бы на Марс...
Неужели я родился, чтобы быть как все? Я не верю. Я особенный, уникальный и неповторимый. Не может быть, чтобы я родился просто чтобы вырасти, оставить потомство и умереть. Я же человек. Я хочу совершить в своей жизни что-нибудь, о чем будут помнить. Что-нибудь, чем я могу гордиться.
Я хочу совершить подвиг..."
Знакомо, да? Лет в 15 все так думают. Кто-то и раньше, кто-то и позже. Не знаю, почему, но это ко мне вернулось. Вот так вдруг.
Я думал, я из этого вырос, как из коротких штанишек... а вот и нет...
И такая тоска, нешуточная, безысходная... Я ведь даже рассказать не могу никому, что меня тревожит. Любой взрослый человек посмеется надо мной и моими мыслями. А мир, который я видел во сне, в лучшем случае сочтут за удачную выдумку, списав все на мою неуемную фантазию, которая раньше творила тааааакие миры в пустой трехмерности!..
...Мне казалось, все эти тринадцать лет я спал. Мертвым беспробудным сном. Я не жил, я существовал. Мне было спокойно, и ничто не грызло душу, как сейчас...
А почему тринадцать лет... да потому что та книжка, которую я все эти два дня силился найти в кладовке, отвесила мне тогда звонкую пощечину, такую, что заставила меня проснуться и посмотреть по сторонам. Я и мир-то свой собственный увидел словно впервые...
Вот потому я и хотел ее найти... Слишком уж похоже это состояние - неопределенности, отчаянного поиска хоть какого-то смысла, хоть какой-то цели - на то, что было со мной тринадцать лет назад... Тогда я тоже рвался куда-то, в какую-то свою высь, в какое-то свое небо. Открытое небо. Будто до этого я жил под колпаком в беспамятстве и черноте...
Эта книга казалась мне ответом на все мои вопросы. Мне казалось, я жить спокойно не могу, если не найду ее...
Шуру беспокоило мое непонятное поведение. А иногда срывающиеся с моего языка реплики о смысле жизни и параллельности миров приводили ее в ужас... Она никогда не знала меня таким! Конечно, тогда ее испуг понятен. Мы всегда пугаемся, когда что-то или кто-то резко и неожиданно меняется...
Держу пари, она искала всему этому простых и понятных объяснений. И ей было проще поверить, что я себе кого-то завел, чем что мне просто осточертело растительное существование...
Мы начали ссориться...
А дни становились все длиннее... Как в детстве. Два дня показались мне вечностью. Вечностью, заполненной поиском и плясками взбесившихся чувств и мыслей, и еще - ожиданием...
Глава двадцать пятая. Небо, полное звезд...
Звезды отражались в оплавленном стекле. Небольшой сиреневый ореол вокруг каждой... и вокруг Луны тоже... Миражи атмосферы, где до сих пор витают воспоминания войны...
Через все море тянулась серебристая лунная дорожка... и с моря дул холодный ветер...
...Мих звезд почти не видел. Для него небо было по большей части черным. Только иногда уголок глаза выхватывал какую-нибудь особо крупную звезду...
Дар же, ему за зависть, стоял, задрав голову к небесам, и смотрел, различая что-то наверняка прекрасное и удивительное в ночном небе...
- Что делаешь? - спросил Мих, не ответа ради, а просто чтобы объявить о своем присутствии.
- Звезды смотрю, - ответил Дар и стал разминать затекшую шею.
- Я бы тоже хотел, - вздохнул Мих.