— Я боюсь, — тяжело сглотнула и нехотя призналась.
Мотоцикл выглядел величественно, однако я опасалась ехать с Шошиным. Вдруг он не умеет водить? Или умеет, но очень плохо или рискованно? К тому же я упустила нить происходящего ещё на крыше. Кажется, в то самое мгновение, когда он сказал, что вечером мы куда-то поедем.
— Это нужно для дела, — отрезал строго Макс. — Можешь не ехать, тогда добирайся до «свечи» сама. Как тебе перспектива?
Он знал, куда давить, ведь мы жили на окраине, а до самого высокого в городе бизнес-центра, именуемого в простонародье «свечой» из-за похожей формы и ночной подсветки на последних этажах, доехать можно было только с пересадками. При удачном раскладе — двумя. При плохом — с тремя. Конечно, всегда оставался выход: доехать до автовокзала и прогуляться пешком. Правда, там всё перерыли, тротуары огородили и короткие пятнадцать минут прогулки превращались в полчаса поисков маршрута по дворам.
Я тяжело вздохнула, тихо зарычала и растерянно подошла к мотоциклу.
— И как, блин, на него забираться?
— Обойди мотоцикл слева, — спокойно начал Макс, — потом левую ногу на подножку. Встаёшь на неё, руками держишься за мои плечи. Дальше по ситуации.
С сомнением оглядев агрегат, я обошла его, положила руки на плечи Шошина, встала и… Всего мгновение, как я полетела спиной на дорогу. Молчаливо, зажмурившись и совсем не сгруппировавшись. К счастью, в этом месте асфальта не было, только сырая земля. С хлестким треском совсем рядом со мной что-то рухнуло, а громкий рокот затих.
Я медленно открыла глаза и сразу наткнулась на округлившиеся от ужаса глаза Макса, выглядывающие в прорези шлема.
— Цела? — прохрипел он.
— Ага, — дрожащим голосом ответила и представила, какой именно счёт он может выкатить за всё это… наверное, тысяч что? Особенно с учётом, что один только шлем стоил семьдесят. Я боязливо вскочила на ноги и стала бегать вокруг раскинувшегося на земле парня и мотоцикла. Искала видимые повреждения.
С тихими ругательствами Шошин поднялся, даже не осмотрел своего железного друга, поставил мотоцикл в изначальное положение и снова сел.
— Извини, я на нём только один раз брата возил, не ожидал, — проворчал шатен. Слова давались ему тяжело, словно он не привык просить прощения. Хотя, зная его характер, это неудивительно. Такие, как он, не обращаются за помощью и сами не помогают, минимизируют общение с людьми.
— Забей.
Я снова пошла к мотоциклу, аккуратно двумя пальцами стерла слой коричневой грязи и увидела глубокую белую царапину.
Сердце пропустило удар.
Хоть бы не заметил! Хоть бы не заставил платить!
— Не бойся, я поеду аккуратно. — Максим расценил по-своему мою заминку, обернулся и с явной теплотой в голосе, которая никак не вязалась с его холодным образом, пообещал: — Доставлю в целости и сохранности. Обещаю.
Я кивнула и быстро залезла на байк. Но на этот раз Макс оказался готов ко всему и даже не шелохнулся, пока я забиралась на сиденье. Сложность заключалась в том, чтобы перекинуть вторую ногу, ведь из-за багажника позади и моих джинсов скинни сделать это было проблематично.
— Можешь держаться за бак, вот так, — он аккуратно взял мои ладони и потянул за них, из-за чего я буквально упёрлась лбом в его спину. Кожу рук обжёг холодный металл, и я нервно дёрнулась.
На двухколёсном коне мы сидели вплотную друг к другу. Слишком тесно. Слишком интимно. Сердце бешено колотилось в груди, в горле пересохло. Я сжимала ногами бедра парня и, если бы не шлем, дышала бы ему в шею — настолько близко мы находились. Со спокойствием удава Шошин продолжил:
— На поворотах наклоняйся вместе со мной. Без резких движений, плавно. Лучше держись за меня, чтоб точно не свалиться. Но можешь и так. — Я вцепилась в бак и застыла. Поза было неудобной и неестественной, и я стала подозревать, что уже через полчаса свалюсь по пути к «свечке» от судороги.
Погазовав пару раз, чем вызвал недовольство у бабули с первого этажа и жуткий мандраж у меня, Макс медленно покатил к выезду со двора. На первой же кочке я схватилась за его талию и прижалась всем телом к спине.