Нас втащили обратно и начали откачивать. Придя в себя и убедившись, что лёгкие ещё на месте, я начала ржать как ненормальная, и причиной безудержного веселья стали вовсе не перекошенные лица экипажа. Я смеялась над дикостью происходящего: как глупо, нелепо, абсурдно! Я – здесь, а они – там, на Земле, даже не подозревают, как призрачна грань между их реальностью и небытием… Но даже её, чёрт побери, мне не перейти!
А я всё хохотала и не могла остановиться… или не хотела. Если величайших безумцев со всего мира собрать на плавучем острове, я стала бы их королевой – веселилась я. И была бы у меня корона – большая, красивая и тяжёлая, чтобы мои ноги не отрывались от земли. А моим троном стала бы аметистовая жеода, красота-то какая!..
Отпустило меня нескоро. Тем временем Мара с невозмутимым видом задвигала что-то капитану – в мою сторону астронавты боялись даже смотреть. Перехватив мой взгляд, она укоризненно покачала головой, будто я напилась на вечеринке и позорю её перед приличной компанией. Ну а мне было пофигу – по-фи-гу! До чего же окрыляющее, надо признать, чувство.
Возвращение на Землю неожиданно обернулось суровым испытанием: меня распирало от желания поделиться впечатлениями… хоть с кем-нибудь. Вот только с кем? В Твиттер, что ли, написать? Да и как передать словами то, что я видела, чувствовала, что переполняло всё моё существо?
Мара великодушно выслушивала мои излияния, но восторга не разделяла. Это возмущало до глубины души, но, может, она просто разучилась восхищаться? Удивляться чему-то новому? Воспринимать то, что лежит за пределами её опыта? Или вообще чувствовать себя живой? Ведь это я подала идею, она сама, похоже, до такого не догадалась, хотя имела возможность… тоже мне, всезнающая мать вампиров! К счастью, в её доме был ещё один человек (да и вообще единственный человек), способный меня понять.
– Изабелла, ты веришь в бога? – я не хотела наломать дров как в прошлый раз, поэтому решила сначала прощупать почву. Вдруг Изабелла считает, что мир сотворён за шесть (или семь?) дней, или поддерживает теорию плоской Земли – учитывая, на кого работают многие поколения семьи Ортега, она имела право верить во что угодно.
– Всем нужно во что-то верить, – уклончиво ответила она, не отрываясь от работы.
– Но ты веришь? – не унималась я. – В какую-то конкретную религию? Католичество или протестантство. Или не в религию?
Изабелла наградила меня возмущённым взглядом – тем самым, от которого я в прошлый раз сбежала и который недвусмысленно намекал, что меня занесло не туда.
– Бог – он один, вот здесь, – с чувством произнесла она, приложив ладонь к сердцу.
Разговора про космос, ясное дело, у нас не вышло. Тем же вечером я сидела на подоконнике в будуаре, обняв колени, и смотрела на звёзды. Хотя, какие звёзды над городом – так, горстка искорок. Мара неслышно вынырнула из темноты, подняла легкомысленную розовую подушку с пола и присела рядом.
– А неплохо было, да? – она легонько пихнула меня локтем.
Я с негодованием отстранилась. Неплохо! И это она называет «неплохо»?! Сделать бомбочку для ванны в виде Титаника, значит, круто, а увидеть Землю из космоса – «неплохо»!
– Как представлю, сколько там всего удивительного, о чём мы никогда не узнаем… Нет, лучше не представлять – тоскливо, просто сил нет.
Я покосилась на Мару: не шутит ли? На секунду тень беспокойства омрачила её лицо и уступила место привычной снисходительной усмешке.
Перо и шляпа
– Какой праздник тебе больше нравится, Хэллоуин или Рождество?
Вопрос застал меня врасплох. Я гуглила ядовитых тварей: Мара дала карт-бланш, осталось только выбрать место и палача. Меня тянуло туда, где белый песок и лазурная гладь океана простирается до самого горизонта, но гады всех мастей мою страсть не разделяли.
– Рождество, наверное. Хэллоуин больше не прикольный, – стоит один раз проснуться на кладбище, и бутафорские кресты, ведьмы и вампиры с накладными клыками теряют свой жуткий шарм.