– Мара, а откуда эта кровь?
– Ты тоже заметила, что в прошлый раз было лучше? – она допила свою порцию, смяла пакет и швырнула в мусорку. – Ну, значит больше не буду заказывать на иБэй. Возьму у того продавца на Амазон, у которого брала перед Новым Годом – ничего так было, да?
– Что-о-о?!? – я поперхнулась.
– Нет, ну а где ещё? – мать вампиров развела руками. – На китайских сайтах? Там часто недоливают или бодяжат свиной кровью. Можно, конечно, у частников посмотреть, но мало ли, где они сырьё берут. А так я могу быть уверена, что человек сдавал кровь в больничке, в стерильных условиях, ему заплатили, и через пару месяцев он вернётся – все довольны, да здравствует ответственное потребление.
– Так ты… – я так долго считала Мару чудовищем, но теперь сгорала от стыда.
– Ой, да брось, – отмахнулась она. – Знаешь, сколько народу я перевела, пока не придумали донорство крови? Прежде чем вступить на путь праведный, всем нам приходится хлебнуть дерьма.
Чёртово Логово
Когда рациональные предложения закончились, настала очередь иррационального, а точнее паранормального. Причём Мара так ловко всё провернула, словно эта идея принадлежала мне. Хотя я всю жизнь считала себя здравомыслящим человеком – смерть, правда, порядком поколебала мою веру.
– Но ведь магии и всей этой паранормальной дребедени не существует? – не слишком уверенно возразила я. Задавать такие вопросы бессмертной матери всех вампиров само по себе нормальным не назовёшь. И никогда не знаешь наперёд, подкалывает она тебя или говорит серьёзно, до того безумно звучат некоторые истории из её жизни.
– Чего только не бывает, – туманно ответила Мара. Но в глубине карих глаз вспыхнули хитрые искорки: она только и ждёт, что рыбка заглотит приманку. – Я прожила больше жизней, чем ты можешь себе вообразить, но уверена лишь в одном: никогда и ничего нельзя знать наверняка. Стоит решить, что ты, наконец, познал истинную природу вещей, как происходит неведомая… – она запнулась, подбирая правильное слово, – …фигня, которую ты не можешь объяснить – никто не может, и остаётся только принять сам факт её существования. Запомни, никогда и ничего – усвоишь это сейчас, сэкономишь кучу времени на поиски истины там, где её нет.
Через пару дней после этого разговора я, вся такая здравомыслящая и рациональная, была на пути к самому паранормальному месту на земле, где «реальность скручена в бараний рог и вытворяет такие фокусы, что тебе и не снилось» – мы с Марой летели в Россию. Но почему именно Россия? Почему не Стоунхэндж в Англии, пирамиды фараонов в Египте или майя на Юкатане, Бермудский треугольник в конце концов?
– Увидишь, – загадочно улыбалась Мара на все попытки разузнать о месте, куда мы направляемся. При этом вид у неё был такой довольный, словно меня ждёт лучший в мире подарок, но она не хочет портить сюрприз раньше времени.
После десятичасового перелёта нас встретил суровый таможенник. Начитавшись форумов в Интернете, я жутко боялась, что нас завернут на границе, поэтому улыбалась как идиотка и твердила про себя, что еду осматривать достопримечательности – послушать некоторых, так русские на паспортном контроле читают мысли и просвечивают тебя взглядом-рентгеном. Неприветливый товарищ, проверявший наши документы, удовлетворился ответом на стандартный вопрос о цели нашего визита и больше ничего узнавать не стал (может, и правда умеет читать мысли?) – похоже, ему не нравились мы, то, чем он занимается, место, время и вообще весь мир.
Следующим пунктом в плане Мары значилась пересадка на другой рейс. Мать вампиров предпочитала летать первым классом, так что я успела отвыкнуть от тесных салонов, где коленку подпирает сосед справа, а локоть то и дело задевают люди, которые толпятся в очереди в туалет, а тебя самого распластало в узком жёстком кресле из-за пассажира спереди, откинувшего спинку. Но больше всего я поразилась, когда самолёт коснулся земли, и люди начали аплодировать – всегда думала, что это старый интернет-мем. Люди засуетились, доставая багаж с верхней полки, а я выглянула в окно – а ну как увижу живого медведя. Сквозь трещины на посадочной полосе пробивалась весенняя травка, самолёт тяжело катил к новенькой стекляшке аэропорта, а вокруг, насколько хватало глаз, раскинулась цветущая степь.