Возьмем, к примеру, «Ангулем». В центре рассказа – шайка учащихся начальной школы. О таких шайках писали в прессе, они существуют в Нью-Йорке уже сейчас. Дети, которым еще и десяти нет, занимаются самым форменным гоп-стопом, грабежом и избиениями. Если подумать, в такой скороспелости ничего удивительного. Телевидение способствует акселерации как ничто другое, оно по-своему лишает невинности – той невинности, которая сводится исключительно к невежеству. Не зря ведь консерваторы требуют, чтобы телевидение распространяло только ту ложь, которая способствует поддержанию в народе состояния здорового невежества; либералы же очень редко готовы признать, что борьба с этой ложью чревата общественными потрясениями. Обо всем этом писал еще Ибсен. Так вот, действие «Ангулема» происходит в будущем, когда десятилетки искушены что тебе нынешние активисты «Студентов за демократическое общество». Разумеется, искушенность эта обманчива – что в рассказе и продемонстрировано, – но обманчива не во всем. Я не мог поместить действие «334» в современные условия – слишком многое на наш нынешний взгляд было бы «спорным», «шокирующим», придавало бы персонажам псевдоромантический ореол.
Что-то я увлекся. Меня хлебом не корми – только дай порассуждать, как я хорош. Впрочем, утешает, что я не один такой. Читал я тут давеча Азимова юбилейный опус, сотый... Если я до сотни дотяну, то надо будет выступить так же.
Будущее фантастики? Да ну, самое светлое за всю историю. Судя хотя бы по количеству выходящих книжек. Останется ли она отдельным жанром? Ровно в той степени, в какой сама пожелает. Вернее, говорить надо о каждом писателе в отдельности. Какой жанровый ярлык навешен, имеет значение лишь для самого автора и его издателя. Я, скажем, всегда сразу распознавал фантастику вне зависимости от того, издана книжка как жанровая или нет. «Дивный новый мир» я обнаружил на стенде с дешевыми карманными изданиями, когда мне было двенадцать, и купил, поскольку это фантастика.
Не сомневаюсь, что жанр просуществует еще долгие годы, но возможно другое: лучших авторов будут снимать, как сливки. Собственно, процесс уже идет, разве что не систематически. Вспомните-ка, когда последний раз Брэдбери или Кларк публиковались в жанровых журналах? Воннегут так вообще вырвался из «гетто». Кто ж откажется от контракта высшей лиги? Но жанр никуда не денется по той простой причине, что места наверху для всех не хватит. И, может быть, в том, чтобы занять командные высоты и удержаться на них, немалую роль играют соображения внелитературного характера. Как еще объяснить, что ни Старджон, ни Лейбер за пределами жанра совершенно не известны?
Так что фантастика не мертва, как не мертв роман и не мертва поэзия – до тех пор, пока хорошие литераторы пишут фантастику, романы и поэзию.
На этой – вневременной – оптимистической ноте было бы грамотно и завершить, но все же доведем конспект биографии до конца. В том же 1972 году Диш выпускает первый свой сборник стихов, озаглавленный «Как освоить водопроводную премудрость» (так назывался прикладной труд некоего Эмиля Диша – единственная в течение долгого времени книга под фамилией Диш, фигурировавшая в каталогах американских библиотек). Далее выступил составителем пяти антологий, посвященных классической фантастике, утопии, антиутопии, экологии и Эдгару По. В начале семидесятых жил в Риме, где пытался продолжать работу над «Давлением времени» и написал большой готический роман «Клара Рив», выпущенный (по настоянию издательства, под псевдонимом Леони Харгрейв) в 1975 году, и чуть ли не до конца восьмидесятых эта книга оставалась наиболее коммерчески успешным его произведением. В том же году написано либретто для оперы Грега Сэндоу «Падение дома Ашеров». О смещении фокуса в творчестве Диша можно судить хотя бы по тому, что в 1975 и 1977 гг. он становился лауреатом премии им. О. Генри – высшей (и отнюдь не жанровой) американской награды в жанре рассказа. Живя в Лондоне в конце семидесятых, начал публиковать критические статьи в самых престижных изданиях («Нью стейтсман», «Таймс литерари сапплмент»), а его квазиавтобиографический роман «На крыльях песни» (1979) не только получил жанровую премию им. Джона Кэмпбелла, но и номинировался на Национальную книжную премию США. Выпущенный тогда же «омнибус» («Геноцид» + «Щенки Земли» + «Эхо плоти твоей») был с неподражаемой иронией окрещен «Triplicity», что можно примерно передать как «Триличие» (по аналогии с duplicity – двуличием), – наглядная иллюстрация того, как Диш относится к своим первым, до-«концлагерным», романам. В начале 1978 года была написана детская повесть «Храбрый маленький тостер», дружно отвергнутая всеми издателями и опубликованная тремя годами позже в журнале «F&SF»; она получила Британскую фантастическую премию и была опционирована кинокомпанией Дисней. Это означало, что книжка не может выйти, пока не выйдет мультфильм. В итоге она была опубликована только в 1986 году, а через два года последовало продолжение: «Храбрый маленький тостер летит на Марс». Почти весь 1980 год Диш занимался исключительно живописью, а в следующем году выпустил совместный с Чарльзом Нейлором роман «Соседние биографии», посвященный литературной жизни Лондона середины ХГХ века (Уордсворт, Карлейль, ранние прерафаэлиты). В 1982 году поставлена еще одна опера Грега Сэндоу, для которой Диш писал либретто: «Франкенштейн». Тогда же написан роман «Тролль Шурводского леса: Постмодернистская пантомима для ослабленного чтения», вышедший только в 1992 году, в журнале «Amazing», a книжная публикация не состоялась до сих пор – при том, что сам Диш полагает данное произведение едва ли не самым удачным во всем корпусе своего творчества. В том же году умер Филипп Дик, и Диш явился инициатором учреждения литературной премии его имени; по уставу номинируются на премию книги, первое издание которых дешевое, карманное – как это было со многими произведениями Дика. В 1984 году вышел писавшийся с 1969 года роман «Бизнесмен» – первый из условного цикла, условно же названного «миннесотская готика»; книга эта (одним из главных действующих лиц которой является призрак поэта Джона Берримана, покончившего с собой в 1972 году, спрыгнув в Миннеаполисе с моста через Миссисипи) ознаменовала смещение Диша в область современного хоррора. В 1986 году выходит интерактивная компьютерная игра «Амнезия», сценарий которой Диш писал с 1983 года. В 1987–1993 гг. он регулярно публикует в журнале «Нейшн» театральные рецензии. И продолжает работать над «Давлением времени». Периодически отвлекаясь – например, чтобы написать для сериала «Майами: полиция нравов» сценарий эпизода «Недостающие часы», где высмеивает уфологическую истерию. Первой из пьес Диша, поставленных на большой сцене, явилась в 1989 году адаптация «Бен Гура». Через год последовал едко-сатирический «Кардинал Детокс», вызвавший громкий скандал; оказалось, что здание, которое арендует театр, принадлежит Нью-Йоркской католической епархии, и церковь пыталась расторгнуть договор аренды. В 1991 году, с двухлетней задержкой, был опубликован «Врач» – второй роман «миннесотской готики», и к Дишу наконец пришло массовое признание. (Его похвалил Стивен Кинг!) Он даже мог позволить себе купить дом – после того, как всю жизнь был вынужден снимать жилье. Третий роман цикла, «Священник», вышел в 1994 году (среди прочих книга посвящена архиепископу Нью-Йоркскому; то-то он был, наверно, польщен), четвертый, «Заместитель» – еще через пять лет. В 1995 году Диш выпустил «Замок праздности» – сборник статей о поэтах и поэзии (на 2001 год запланировано продолжение – «Замок усердия»). Главная бомба взорвалась в 1998 году, когда была опубликована критико-полемическая книга «Сны, из которых скроен наш материал», с подзаголовком: «Как фантастика изменила мир». (Название – перевертыш из шекспировской «Бури», в переводе М. Донского эта реплика Просперо звучит: «...мы скроены из материала // Того же, что и наши сны. И сном окружена // Вся наша маленькая жизнь».) Полемический задор полемическим задором – но Диш старался быть предельно объективен и писал не о тех авторах, которые интересны ему лично, близки в творческом плане (Джон Краули, Джин Вулф, Пол Парк), но о тех, кто олицетворяет те или иные широкомасштабные тенденции. Поле необъятное, и что-то, конечно, осталось неохваченным – но если уж Диш кого критикует, то аргументацию выстраивает предельно тщательно, лазеек оппонентам не оставляет. Так что, несмотря на естественный разнобой отзывов, за эту книгу он получил «хьюго» (да и «локусовскую» премию) в категории non-fiction.