— Постойте, вы же можете как-то очень ловко снимать боль, я помню, чуть ли не просто пальцами, — он даже слегка нахмурился, вспоминая.
— Да, только сейчас я в нужной степени сосредоточиться в принципе не могу. Когда так плохо, все мои навыки бессильны, — проговорила она.
— Черт, жалко, что я так не умею. Может, еще укол какой поставить?
— Если не отпустит, то еще через четверть часа позову Анну, и поставим. Бруно оставил обезболивающих.
— Ладно, говорите, если что.
— Да я справлюсь…
— Сначала справляйтесь с болью. А там и поговорим, хорошо? — И еще минут десять они молчали, она — прикрыв глаза, а он сидел и гладил её пальцы. — Ну как, звать Анну?
— Пожалуй, не нужно. Кажется, отпускает.
— Это хорошо. Вообще-то, я хотел просить вас о помощи. Небольшой. Но если с вами так всё плохо, то лучше не надо.
— Расскажите. Я скажу, смогу или нет.
— Мне нужно встретиться с одним человеком и получить от него информацию. Мне было бы спокойнее, если бы вы были рядом и, если что, предупредили бы меня о неожиданностях или неприятностях.
— Когда?
— В субботу вечером.
— В теории возможно. Практически — сами видите.
— Один момент. Встреча мне назначена в таком месте, что… в общем, я не хотел идти туда без вас.
— Что за место? — спросила, чтобы спросить.
— Это венская опера, — сказал он.
Элоиза открыла глаза и приподнялась от неожиданности. В оперу с Себастьеном? Хочу-хочу! И черт с ними, с внутренностями!
— Опера? — переспросила она.
— Да-да, именно так, — улыбнулся он.
— И… что будем слушать? — пробормотала она, снова откидываясь на подушки.
— О, я знал, что вы не откажетесь. Будем слушать «Тоску».
— Я согласна, — она снова прикрыла глаза.
Что ж, пусть будет такой последний выход в люди перед… перед неизвестностью.
— Далее, я предлагаю следующий план: в пятницу вечером мы туда улетаем, в субботу спим вволю, и еще, может быть, что-нибудь делаем, придумаем, вечером идем в оперу и там все, что нужно, происходит, в воскресенье опять спим вволю и возвращаемся.
— Прекрасный план.
— Тогда я заказываю отель и билеты на самолет?
— Пожалуй, что так. Только есть один неловкий момент… — в принципе, ей все равно, но лучше не рисковать, конечно.
— Что такое?
— Отдельные комнаты, пожалуйста. Я не уверена в своем состоянии, и мне будет спокойнее, если я не буду никому мешать.
— Элоиза, вы не будете мне мешать. Никоим образом.
— Как вы говорите — не обсуждается. Это условие моего участия.
— Элоиза, я не понимаю.
— Если это непреодолимо, так я никуда не поеду, — она закрыла глаза и выдохнула.
Будь что будет, ей все равно. Слишком всё плохо.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Может быть, вам станет полегче, и вы расскажете мне немного больше?
— Посмотрим, — выдохнула она. — А что за информация? Так, на всякий случай.
— Наш Шарль ищет следы одной картины, уже давно, но неактивно и пока ничего не нашел. Я сам, правду говоря, не очень в теме, больше конкретики знают брат Варфоломей и Лодовико. И вроде как нам обещали что-то об этом рассказать.
— Хорошо, поедем и встретимся с этим вашим человеком.
Она замолчала и закрыла глаза, но руки не отняла. Через некоторое время Себастьен заметил, что она дремлет. Аккуратно положил руку поверх одеяла и бесшумно вышел.
02. Перед неизвестностью
* 3 *
В субботу очень не ранним утром Элоиза проснулась в венском отеле. Накануне вечером они прилетели, где-то поужинали и потом прибыли туда, где и остались ночевать. Отель был невелик, но удивительно комфортен, им достался номер из двух спален и гостиной. Вечером по прибытию в отель Марни предлагал пойти куда-нибудь посидеть или погулять, но ей снова стало плохо. Поэтому никто никуда не пошел.
Она переговорила с кардиналом, обрисовала необходимость операции и с легкостью была отпущена на требуемый срок. Все дела передала Донато Ренци (тут возник конфуз, потому что заместителем очень желал быть Филиппо Верчеза, но ему пришлось дать от ворот поворот), почистила компьютер от личных файлов (мало ли, что случится), и отправилась в Вену в отличной, надо сказать, компании. Погулять, так сказать, напоследок. Однако гадкий организм быстро показал, кто в доме хозяин, и вечером после ужина пришлось извиниться, отправиться в спальню, поставить обезболивающее и лечь.
Элоиза встала, посмотрела на время (близился полдень), умылась, расплелась, расчесала волосы и убрала их в узел. Как была в шелковой пижаме, так и выбралась в залитую солнцем гостиную. Тишина, пустота, на столике возле белого дивана записка: «С добрым утром! Кофе наливают в ресторане внизу, сладости подают там же». Она улыбнулась, забрала записку с собой в комнату и отправилась одеваться.