- Профессор, - кивнул он Снейпу, вешая куртку на гвоздь возле двери. – Что у нас будет на ужин?
«Он что, решил делать вид, будто ничего не было?! Хотя, чему ты удивляешься, Северус? Ты же сам отругал Гарри за безрассудство. Но вот так просто все забыть? Как?»
- Можно пожарить цыпленка, - безразлично пожал Снейп плечами.
«Ну, конечно, мистер Равнодушие! А чего ты хотел, Гарри? Признаний в любви и душераздирающих сцен? А то ты не знал, с кем связался…» Усмехнувшись своим мыслям, Гарри подошел к кровати и стал расстегивать рубашку. Он стоял к Снейпу спиной, и Северус во всей красе смог лицезреть исполосованную собственными ногтями спину Поттера. В голове у Снейпа помутилось, и он даже не понял, как оказался от Гарри на расстоянии вытянутой руки.
Гарри вдруг почувствовал, как его спины нежно коснулась ладонь Снейпа. Он напрягся и замер, боясь дышать.
- Надо их обработать, - хрипло произнес Северус.
- Не страшно, - Гарри повел плечами, от чего Снейп чуть не застонал и отдернул руку, понимая, что коснулся чего-то недозволенного. – Так что там с ужином? Может, нужно чем-то помочь?
- А? Да нет, я сам справлюсь, - Северус взял себя в руки и отошел на безопасное расстояние.
Да что же такое с ним происходит? Ведет себя, как импульсивный мальчишка. Поттер, и тот, на удивление спокоен, что совершенно на него не похоже. Видимо, надо ждать бури, Северус решил запастись терпением. Долго ждать не пришлось.
- Профессор, передайте, пожалуйста, соль, - равнодушно. Северус молча передал.
- Профессор, откройте, пожалуйста, окно, - равнодушно-равнодушно. Северус молча открыл.
- Профессор, передайте, пожалуйста, сахар, - равнодушней некуда. Северус молча передал.
- Профессор, закройте, пожалуйста, окно, - сквозь зубы. Северус не отреагировал. – Профессор, пожалуйста, закройте окно, холодно…
- Я вам не нянька, Поттер. Вам надо, вы и закрывайте, - пожал плечами Северус.
- Ах, не нянька? Не нянька, значит? – Гарри вскочил на ноги, опрокинув стул. – Да, не нянька! А кто вы мне, профессор? Учитель? – Гарри подошел к Северусу вплотную и теперь нависал над ним. – Нет, с учениками не занимаются тем, чем вы занимались со мной! Так кто же вы мне, профессор?
- Ты хочешь знать, кто, Гарри? – Северус встал, и Поттеру пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть. Он с вызовом смотрел на Снейпа, понимая, что сейчас, возможно, решается его судьба.
- Хочу, - твердо произнес Гарри, смотря Северусу прямо в глаза.
- Уверен, что не пожалеешь, Гарри?
- Уверен, … Северус, - чуть помедлив, ответил Поттер. В глазах Снейпа мелькнул опасный блеск.
- Несносный мальчишка, - прошептал Северус и прижал Поттера к себе, накрывая его губы своими. На этот раз поцелуй был не столь яростным и жестоким, но от того не стал менее жадным и страстным.
Северус снял с Гарри очки и положил их на стол, потом провел пальцем по переносице, где остался след от оправы, затем палец спустился ниже, обвел контур припухших губ, и тут Гарри поймал его ртом. Жадно посасывая палец, Поттер смотрел прямо в глаза Снейпа. Северус, приглушенно зарычав, подхватил Гарри на руки и усадил его на стол, сдвинув тарелки в сторону. Рубашка Гарри быстро оказалась на полу, вслед за ней последовала и рубашка Снейпа.
Шея Гарри плавилась под поцелуями Северуса, его плечи таяли от прикосновений сильных рук, а член рвался сквозь джинсы навстречу бедру Снейпа, устроившемуся между ног Поттера. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Гарри шептал имя профессора, бесстыдно выгибаясь навстречу его ласкам.
- Пожалуйста, Северус, - прохрипел Гарри, - я тоже хочу прикоснуться к тебе.
Северус позволил, и Гарри касался. Касался везде, куда только мог дотянуться, отчаянно, страстно, неумело, но так чувственно, что у Северуса подгибались ноги от желания обладать этим гибким, жарким и жадным до новых ощущений телом.
Подхватив Поттера на руки и переместив его на кровать, Снейп, наконец, смог полностью дать волю всей сдерживаемой внутри страсти.
Оглушенный и дезориентированный в пространстве, Гарри мог только чувствовать. И он чувствовал, что умирает. Сначала – от наслаждения, когда Северус ласкал его губами и языком, заставляя чуть ли не терять сознание, потом – от боли, когда ощутил, как в него проникает что-то постороннее, а в конце – от неизведанного ранее удовольствия, от ощущения приятной тяжести чужого тела на себе, от осознания собственной силы, когда понимал, что именно он, его тело, доставляет наслаждение другому человеку, заставляя его стонать и шептать ненавистное когда-то имя, как самую священную молитву…
Умирая, Гарри чувствовал. Он чувствовал, что хочет жить дальше.