– Мы с Джерри в это время каждый день бегаем до магазина и обратно.
Оля хотела пройтись по одноэтажному, современной постройки дому. Она каждый раз, когда приезжала в Варшаву, останавливалась у знакомой Любаши Халины, та за доллары сдавала ей маленькую комнатку в двухкомнатной квартире в кирпичной пятиэтажке. У нас такие дома называют «хрущёвками» и разрешала тоже за деньги, звонить в Москву по телефону. Ольга любила пани Халину и всегда ей привозила подарки для неё и её внуков. Да и Халина относилась к Оле по-матерински. Ругалась, когда Ольга, стесняясь того, что Халя кормит её горячим обедом, заходила после своих походов по рынкам в социальную столовую.
– То нельзя кушать! То только для пьяных!
А Ольге казалось, что там и вкусно, дёшево, и порции такие большие.
Ольга всегда скучала по Хале, как бы скучала по своей любимой тётушке или бабушке. У неё не было никого из родных, был только один не самый лучший отец.
Ольга всегда вспоминала со смехом, как Халя долго не могла понять, что такое коммунальная квартира. Рассказывая о своей жизни, она поделилась воспоминаниями детства, когда они с мамой жили в коммуналке. Это потом маме от завода дали «блочную двушку». А тогда в их квартире с большим длинным коридором проживало пять семей и все с детьми.
– Как одна ванная? На всех? А туалет? Почти на двадцать человек один?
Халя с большим удивление слушала рассказы Ольги о жизни в коммунальной квартире, но так и не смогла до конца понять, как можно делить одну кухню с двумя колченогими газовыми плитами и двумя раковинами на пять семей. Как включать, выключать свой свет в ванной и туалете, составлять график дежурств по уборке общих мест пользования и больших стирок. Стоять в очереди в единственную ванную и туалет. И много чего удивительного было в этих рассказах о совместной жизни разных чужих людей. Но больше всего Халину поражало и удивляло совместное проведение праздников, семейных торжеств, грусть и печаль, когда пришлось разъехаться всем по новым квартирам.
У Хали в квартире было тоже всё не так, как у Оли. Но и ничего такого, чтобы её обстановка сильно отличалась от средне советского быта. Такой же телевизор, стенка, ковры, диваны. Только чисто и уютно, чего не удавалось создать Оле из-за своего постоянно пьяного, вечно с кем-то дерущегося и обязательно в их квартире отца.
А дом Марека был современным. Необычная обстановка в гостиной. Кухня, уставленная всякими электроприборами, машинками для резания колбасы, хлеба и того, чего Оля не могла представить, куда и зачем можно это применить. Она не успела обследовать кухню, как услышала шаги по каменной дорожке, ведущей на веранду. За окном с красивыми жалюзи послышался голос незнакомого мужчины. Оля быстро присела на пол.
Мужчина внимательно всматривался в окно, пытаясь разглядеть, кто находится в доме. Опять послышались шаги. Видно, к незнакомцу подошёл ещё один человек.
– Да нет там никого, погнали отсюда. А то вернётся хозяин со своим зверем.
Парни ещё некоторое время толкались бы перед окнами, которые выходили на длинную широкую веранду, но вдруг послышался голос соседа.
– День добже, пан Марек!
– Всё, влипли! Погнали, нет её здесь.
Дальше Оля слышала стук убегающих ног, крик Марека, сдерживающего на поводке Джерри. Звук открываемой двери.
– Ольга, с вами всё хорошо?
Он поднял всё ещё сидевшую испуганную девушку с пола.
– Всё, Ольга! С сегодняшнего дня ты слушаешь только меня.
Почему-то Оля поверила этому молодому мужчине. Его строгий взгляд и решительность в голосе придали ей уверенность в том, что Марек сможет постоять и защитить её.
– А что в лоб, что по лбу, не похож Марек на сутенёра, – подумала она, – а вдруг ребята проболтали адрес Халины, а без её помощи мне не вернуться в Москву.
Следующим утром, сообщив соседу о своём отъезде, Оля поняла, что тот присматривает за собакой и домом в отсутствие хозяина Марек, погрузив саквояж с вещами, направил автомобиль в сторону немецкой границы.
На границе Марек вышел с паспортом Ольги и скрылся в помещении таможенников. Вышел оттуда с двумя мужчинами. Таможенник и пограничник, так определила их она. О чём-то оживлённо беседуя, они проводили Марека к машине, где сидела Оля, и, вежливо с ней поздоровавшись, стали нахваливать новый, на вид весь сверкающий белый «Мерседес». Тепло попрощавшись с ними, Марек въехал на территорию Германии. Он проделал то же самое и на этом пункте, только с той разницей, что вышел из помещения с одним мужчиной. Так же после разговора с ним, пожав крепко друг другу руки, они попрощались.