— То есть, и Лаврентий оказался врагом!
— Скорее, некомпетентным в вопросах, который взялся решать. Как в присказке: беда, коль станет сапоги тачать пирожник, а пироги печь сапожник. Пока он руководил созданием ракетного и атомного оружия, он добился просто замечательных результатов. Именно благодаря ему Советскому Союзу удалось создать собственные атомные бомбы, которые помешали Североамериканским Соединённым Штатам и их союзникам уничтожить СССР этим страшным оружием. А потом, уже после расстрела Берии, наша страна стала первой в мире, сумевшей запустить искусственный спутник Земли и даже первых животных в космос.
Члены Политбюро одобрительно зашумели.
— То есть, товарищ Андреев, вы считаете, что вышедшие на нас руководители Советского Союза 1958 года остались верны марксистско-ленинскому учению и делу пролетарской революции?
— Я считаю, что да, товарищ Сталин.
— А что вы скажете об их предложении оказать нам помощь в борьбе с гитлеровской Германией? Насколько она может быть действенной?
— Во-первых, именно они, сумев создать проход между нашими мирами, сами предложили нам эту помощь. И не просто предложили, но сразу же её оказали, предоставив ценнейшие сведения о действиях немцев в ближайшие недели, предостерегли от ошибок, допущенных нами в их истории. Во-вторых, в ходе моего пребывания в Москве 1958 года мне были переданы данные о предателях и иностранных агентах, вредящих нам. В-третьих, в ближайшее время нам будут переданы чертежи, подробные технологические карты наиболее удачных образцов оружия, производство или модернизация которого могут быть организованы в кратчайшие сроки. В-четвёртых, уже завершена переброска мотострелковой дивизии и начата переброска танковой дивизии образца 1958 года, которые, как считает военное руководство тамошнего СССР, позволят предотвратить катастрофическое развитие ситуации на Юго-Западном фронте в ближайшее время. В-пятых, с прокладкой железнодорожных путей от перехода между мирами до имеющейся у нас железнодорожной сети будут организована переброска других воинских подразделений, столь необходимых нам для борьбы с Германией. Включая танковые, мотострелковые, артиллерийские, авиационные части. В-шестых, нам будут поставляться недостающие приборы — например, радиостанции и радиолокаторы — боеприпасы, взрывчатка, стратегическое сырьё, промышленное оборудование, автомобильная техника и тракторы, продовольствие. И всё это, в отличие от капиталистических союзников, совершенно бесплатно. В-седьмых, специалисты, конструкторы и инженеры из 1958 года окажут помощь в обучении их коллег из нашего времени, помогут организовать производство продукции для фронта. В-восьмых, нам будут переданы координаты известных им месторождений дефицитных для нас полезных ископаемых и оказана помощь в их обнаружении и разработке. В том числе — и специальным оборудованием и специалистами.
Из девяти членов Политбюро присутствовали шестеро: Ворошилов, назначенный командующим войсками Северо-Западного направления, находился в Ленинграде, там же был и Жданов, а Хрущёва никто даже и не подумал вызывать из Киева. В том числе — из-за того, что Сталину, Молотову и Андрееву была уже известна его роль после марта 1953 года.
— Есть мнение в следующем году поручить товарищу Хрущёву заняться той работой, которая у него неплохо получилась — расширением посевных площадей в районах, где у нас много целинных и залежных земель. Будет, где развернуться эвакуируемым украинским крестьянам, — качнул знаменитой трубкой Генеральный секретарь. — И мы сможем строго спросить с него, если он допустит чрезмерные потери собранного урожая. Возражения против такого мнения имеются? Возражений не имеется.
— А что бу…будем делать с Берией? — задал вопрос Молотов.
— Предлагаю поручить товарищу Сталину, как Генеральному секретарю ЦК ВКП(б), провести беседу с членом Центрального комитета товарищем Берией. На тему вреда от тачания сапог пирожником, — недобро сверкнули глаза Вождя. — Ведь, как нам сказал товарищ Андреев, пока Лаврентий не возомнил себя достойным возглавить страну, от него было больше пользы, чем вреда. Верно я понял, товарищ Андреев?
Андрей Андреевич согласно кивнул.
— Тем более, нам необходимо начинать работы по ракетной и ядерной тематике немедленно. Несмотря на то, что ситуация на фронтах пока складывается не лучшим образом. Но мы-то уже знаем, что советский народ не просто выстоит, но и победит в этой войне, — рубанул рукой Сталин.
Как происходила встреча двух маршалов Будённых, свидетелей не было. «Старый» просто закрыл на ключ двери кабинета, где они встречались, и приказал до утра никого туда не впускать. Утром оба выглядели несколько уставшими и, можно сказать, помятыми, от обоих чуть попахивало спиртным. Но лишь чуть. На вопросы, как можно понимать раздвоение бывшего командарма 1-й конной, «старый» отвечал грубо:
— А как хочешь, так и понимай. Но по всем вопросам, касающимся Юго-Западного фронта обращаться к нему, а что касается Южного — ко мне!
Впрочем, неразбериха с двумя ответственными за Юго-Западное направление долго не продлилось: через день он улетел в Ростов к командующему Южным фронтом генералу армии Тюленеву.
Передачу 6-й и 12-й армий Южному фронту он одобрил, но вместе с тем настоял на том, чтобы вместе с ними Тюленеву передали 44-ю и 64-ю авиадивизии, прикрывающие армии с воздуха. А «молодой» усилил резервами 26-ю армию Костенко, атаковавшую немцев в направлении Жашков — Тальное. В это время его «более возрастной» двойник фактически сосредоточился на управлении армиями Музыченко и Понеделина, по нескольку раз на дню понукая их отходить к Христиновке, Тальному и Звенигородке. Ещё одним предметом приложения его усилий стала 18-я армия Смирнова, до этого бывшая самой северной на Южном фронте. Ей предписывалось сохранить контакт с 12-й армией в районе Христиновки, и далее на юг, выбив немцев из Кодымы и Рашкова.
Удар у Смирнова не задался, и к концу дня 29 июля немецкая 1-я горнопехотная дивизия перерезала шоссе Умань-Одесса в районе села Ладыжинка к югу от Умани. Севернее 125-я пехотная дивизия немцев заняла Христиновку. 16-я моторизованная дивизия вошла в Тальное, а 11-я танковая перерезала железную дорогу Христиновка — Тальное. Умань оказалась в полуокружении.
И тут 30 июля генерал Тюленев по указанию Будённого-«старого» отдал приказ об ударе 2-го механизированного корпуса в тыл 1-й горнопехотной дивизии, развернувшейся на юг. А Понеделин и Музыченко под прикрытием контратак начали спешный отвод войск из района Умани на юго-восток, к Новоархангельску и Подвысокому.
Остатки разгромленной 1-й горнопехотной дивизии немцев, так и не сумевшие взять Голованевск, отошли на запад, соединившись со спешившими их сменить в районе Ладыжинки частями 4-й горнопехотной дивизии. А мехкорпус развернул фронт на запад, отражая её натиск.
Прорыв 16-й моторизованной дивизии Первой танковой группы удалось остановить на подступах к Новоархангельску заранее отведённой 44-й горнострелковой дивизией, немедленно попытавшейся контратаковать. Контратаки были отбиты, но они вынудили немцев перейти к обороне.
Все эти меры позволили группе войск Понеделина, включающей остатки 6-й и 12-й армий, к исходу дня 31 июля в основном (за исключением частей, ведущих арьергардные бои) отойти на линию Новоархангельск — Подвысокое — Голованевск. Но соприкосновение между Юго-Западным и Южным фронтами было нарушено, и больше ничто не мешало наступлению Первой танковой группы на Кировоград.