– Да, конечно, я все понимаю! – Пришлось поторопить доктора: – Но куда вы клоните?
– Необходимо новое лечение. Более… дорогое. Понимаете? И деньги нужны как можно скорее. Чем раньше мы начнем новую терапию, тем больше шансов на успех.
Док замолчал, вслушиваясь в повисшую тишину. Я стояла, прислонившись спиной к стенке лифта, откинув голову, и даже дышать боялась, настолько ужасным и беспощадным казалось услышанное.
Деньги. Проклятые деньги! Все крутилось вокруг них!
– Сколько? – наконец выдохнула я. Только мистер Роджерс не расслышал моего шепота, и пришлось повторить громче: – Сколько?
– Для начала десять тысяч. Этого хватит минимум на неделю интенсивного лечения. Я понимаю, что сумма крупная, но метод действенный, прошел проверку и уже многим помог.
Он говорил что-то еще, объяснял, куда и как нужно перевести необходимую сумму, когда приехать и подписать новый контракт… На этом слове я почувствовала, что задыхаюсь. Снова?! Идиотские бумажки, отравляющие даже саму надежду на счастье! Ненавижу!
– Мисс Николс?
Док понял, что я потерялась и выпала из разговора.
– Д-да. Я поняла…
– Простите, но это все, что мы можем сделать, – его голос на том конце был бесконечно усталым. – Конечно, всегда остается вариант перевести Шин в государственную клинику, но, боюсь, терапия, предлагаемая там, не даст нужных результатов. Это практически смертельный приговор. Мне жаль.
– Я достану деньги.
Достану. Чего бы мне это ни стоило. Пусть мистер Томас делает все, что захочет. Я стерплю. Ради Шин я готова на все. Это всего лишь тело, всего лишь тело…
Город гудел сигналами автомобилей, кричал разными голосами, провожал сотнями безразличных взглядов. Всем было плевать на меня и мои проблемы. А я хотела броситься с моста, по которому шла в свою съемную конуру. Хотела напиться таблеток или выпрыгнуть из окна. Или совершить еще какую-нибудь мерзкую глупость. Лишь бы избавиться от давящего каменной глыбой бессилия. В этом мире мы с Шин – песчинки, на которых всем плевать. И я не могла уйти так просто, оставив ее одну на растерзание болезни. Тем более теперь, когда появился шанс!
Шанс! Какая же я идиотка! В свете всего плохого, что произошло за этот день, упустила самое важное – сестренка может перебороть болезнь! И мы обязательно справимся! Да, обязательно!
Остаток дня пролетел, словно миг. Хотя я очень хотела, чтобы он тянулся бесконечно. Бравада, которую я старалась взрастить в себе, меркла каждый раз, когда перед глазами вставало надменное лицо Томаса. Моего будущего рабовладельца. Хотя, нет, не будущего. Я все-таки прочла контракт по диагонали – просто не в состоянии была читать вдумываясь. И, судя по всему, мистер Матисон любил секс. Много, часто и по-разному. Управляя, властвуя, унижая. Особенно пугал пункт про "любовь втроем". Но здесь я была категорична, контракт я подписала с Томасом, и ничьих имен больше в "списке" не значилось.
И все же меня кидало в дрожь при мысли, что стоит только открыть рот и огласить кому-то все гадости, которые он может сделать со мной, и уже с меня будет причитаться пусть и небольшая по его меркам, но совершенно неподъемная для нас с Шин сумма.
Не помню, спала ли в ту ночь, только вот, услышав будильник и открыв глаза, почувствовала неприятную резь, словно умылась песком. Из зеркала на меня и вовсе смотрело чудовище.
Мистер Матисон однозначно не пожелает видеть рядом такое и откажется платить.
Хотелось в который раз заплакать от жалости к себе, но слез больше не было, словно я исчерпала свой лимит и их отключили. "За неуплату", – издевательски хихикая, подумала я.
Вытряхнув содержимое старенькой косметички в раковину, я задумчиво осмотрела все, что имелось, чтобы начать преображение: тональный крем, пудра, любимая помада. Увы, последнюю пришлось убрать в сторону – босс сразу сказал, что она его не устраивает.
Спустя десять минут из зеркала грустно улыбнулась весьма симпатичная девушка: светловолосая, с бледными розовыми губами и беззащитными глазами. Они, наверное, потому и были такими беззащитными, что я никогда их не красила. Отчего-то я не любила тушь и тени.
Но даже теперь я не поняла, почему Томас Матисон остановил свой выбор на мне. Неужели в его окружении совсем нет "чистых" девушек, готовых на все ради денег? И каких денег! Впрочем, зачем теперь гадать? Будем считать, что мне повезло.
"Повезло стать шлюхой", – в очередной раз шепнула мне совесть.
В семь пятьдесят пять я уже входила в приемную мистера Матисона, но прежде поднялась на ненавистном лифте и успела столкнуться с Эрикой – та зло усмехнулась и, ничего не сказав, продефилировала на стильных шпильках к своему рабочему столу.