— Да я, батюшка Карл Карлыч, хотел сказать, как бы это вредных следствий не произвело. Всему заводскому действию приостановка макет быть.
— Почему? Пример?
— А как же. Ведь они мне сказали: передай управителю, коли к воскресенью по-нашему он не сделает, с партикулярного содержания нас не снимет, то мы после обеда в понедельник и работать бросим. Знают ведь, что мы до осеннего паводка, к первым Прасковеям[12]) должны с пушечным казенным литьем убраться; вот и пользуются случаем!
— Оно, пожалуй, точно бунт; Известно— волчьи души, сколь не корми, все в лес глядят…
Управитель поднял к небу кулак с зажатой в ней табакеркой.
— О-о, грязная дикая сволошь! Я ей дам бунт. Господиншихтмейстер, — наказать каждого по вины состоянию. Пример: этого… как его… Шшеного под караул взять…
— Да што ты, батюшка угорел? Откуда мы караул возьмем? Всего у нас на заводе три инвалида, да и те по очереди на вышке дежурят, от пожару…
— Молшать! Шшеного под караул, сей секунд. А вы, господин шихтмейстер, старый дурак. Да, именно, старый дурак! Пример: люди бунтуют, а он только знает фодку пить. Где это фидано?
— Да ты што, батюшка Карл Карлыч, уж больно-то! Дурак, да дурак! Мне и с шихтмейстерством своим дай бог время управиться — руду догляди, печи догляди. А еще и за народом гляди. Мужик, он знаешь какой: год проживет — рог наживет, два проживет — два наживет, а как три проживет — и хозяина сбоднет. То-то и оно! А я что, сыщик, что ли?
— Молшать! Должен быть сыщик. Шиво исполнять приказание!
Агапыч пошел неспеша, но у дверей остановился, почесал поясницу и снова повернулся к управителю:
— А я, батюшка Карл Карлыч, так полагаю. Оттого наши людишки мутят, что Пугача близко зачуяли.
— Што такое? Пугача? — шагнул к нему управитель. — А што такое Пугач?
— Да Емелька же, Пугачев! Ведь и в наших краях его посланцы объявились. Близ бродят. Слышал ты чай?
— Ш-штилер![13]) — зашипел управитель. Подбежал к двери, открыл, посмотрел, нет ли кого в сенях, закрыл ее плотнее и, подойдя к Агапычу, возмущенно всплеснул руками — О, поже мой! И он молшаль! Тянуль, тянуль всякую чепуку, а о самом главном — молшаль. О, думкопф!..[14])
— Да я, батюшка Карл Карлыч, думал, что ты об этом уже наслышан. Ведь все об этом знают, А мое дело известное — руда, печки, до остального не касаюсь. Это уж ваше дело, управительское.
— Откуда знаешь? — тряхнул управитель за плечо Агапыча.
Агапыч помялся.
— Да все говорят. Что люди, то и я.
— Неправда! — стиснул кулаки управитель. — Ты фсе знаешь! Говори!
— Человечек у меня верный есть, — нехотя начал шихтмейстер, — из рудокопцев, — Петька Толоконников. Он по приказу моему с лазутчиками[15]) пугачевскими водится, и все мне передает. Верный он, не выдаст.
— Ну?
— Ну и ну! Говорил он, что прибыл сюда пугачевский полковник, душегуб известный — Хлопуша. Воровские письма он подбрасывает, заводских людишек к названцу уйти совращает. Петька то сейчас Хлопушу и обхаживает, письма его не людишкам, а мне носит.
— Читаль его письма?
— Довелось.
— Ну?
— Штиль, батюшка, глупый и подлый, мужицкий.
— Не то! О чем пишет?
— Да о всяком. Вечную свободу и землю обещает, управление новое, — без лихих дворян и градских мздоимцев[16])…
Управитель запустил пальцы в завитые букли парика.
— О мейн готт, мейн готт[17]). Эмиссары[18]) этого авантюрьера появились около моего сафода, а я нишево не зналь! Как работать с такие люди?
Агапыч смущенно кашлял и смотрел в пол.
— Но ведь я имель известь, — обернулся к нему управитель, — што эти каналь к Оренбургу привязались и далее не пошли?
— Эх, батюшка! Пугач то он птицей летает. Вчера в степях ездил, а седни к нам в горы прилетел. Не сам — так птенцы его, стервятники.
— Но што делать? — крикнул управитель. — Я совсем не знаком с фашей страна, с этой уральски пустынь. Господин шихтмейстер, вы здешни шеловек. Што делать? Пример?
Агапыч поднял на лоб очки и развел руками.
— Ума не приложу, батюшка Карл Карлыч, што тебе и делать! На заводе нам не отсидеться, потому — рвы песком затянуло, рогаток совсем нет, частокол обвалился. Антиллерия то, правда, у нас есть, сколь хошь, да пороху кот наплакал. А биться кто будет? Инвалиды наши трухлявые? От башкирцев-сыроядцев оборонились бы, а против этих шишей Пугачевых — не выдержать. На слом возьмут!.. Опять же, самое главное, наши то людишки неспокойны — вишь, с понедельника работу бросают. Не иначе, тоже Пугачева закваска в них бродит. Чуешь дела то какие, батюшка? Со всех сторон напасть. Вот гляди теперь, как поступать тебе…