Несколько часов работали моряки над парусами, дрейфуя по вспененным волнам. С ужасом замечал старый рыбак, что шхуна почти не подвигалась вперед. Нахмуренный и озабоченный, он пощипывал ус и прислушивался к стонам такелажа…
На сером скучном небе все ниже свешивались косматые тучи. Пронизывающий ветер леденил пальцы, и замерзавшие брызги белым налетом ложились на мачты, паруса и палубу. Ни дымка на горизонте. Кругом расстилалось взбудораженное море…
Матвей с товарищами усердно тянули шкоты и костенеющими пальцами цеплялись за снасти. Старый рыбак размашисто шагал по шкафуту[32]), добродушно покрикивал на бессарабцев, впервые работавших на парусном судне, и шутил с товарищами. Приоткрыв люк трюма, он заботливо справлялся у притихших пассажиров:
— Вы еще живы? Не волнуйтесь, товарищи, завтра в Одессе чайку попьем… Вот дай только штормяга пройдет.
Не забывал Матвей и трех эмигрантов, облюбовавших себе полусгнивший камбуз.
— Вам, небось, жарко? — шутливо кричал он через дверь.
Бедняги жались к сломанной, давно не топленой печке…
С севера продолжали ползти тучи, и горизонт почти сливался с хмурым небом. Морская зыбь еще выше взметнула пенистые хребты; еще тревожнее стало на палубе от воя ветра в снастях, скрипа рангоута[33]) и треска рваных парусов…
Крепчали порывы приближавшейся бури… Словно ястреб на цыпленка, налетел шторм на шхуну. Гул, свист, рев бешеных волн, тучи ледяных брызг охватили полусгнившее судно…
— Фок и грот зарифить!
Сиплый голос Матвея потонул в хаосе звуков. Из кубрика послышались крики женщин, стоны… Рыбаки с удвоенной энергией заработали над тем, чтобы уменьшить площадь парусности.
Вздрогнув от сильного напора ветра, шхуна глубоко зарылась водорезом в волны, потом взлетела на верхушку водяного холма и вновь провалилась в пучину. Потоки холодной воды, залив палубу, проникли в люк. Из трюма раздались вопли о помощи.
Матвей с трудом перебирался на уходившей из-под ног палубе с юта на бак, покрикивая то на рыбаков, работавших над взятием рифов, то на матросов и бессарабцев, крепивших потрепанную бизань[34]), то на Никиту, привязанного к правому битенгу[35]). Парень делал нечеловеческие усилия, чтобы удержаться у штурвала.
Зубчатые рваные волны все настойчивее сжимали корму «Незабудки», бились о судно, стремясь залить его тысячами тонн воды… Шхуну сильно кренило на-бок; через ют то-и-дело перекатывались волны, сбивая с ног упорно цеплявшегося за штурвал рулевого.
— Держись, Никитушка! — кричал молодому рыбаку Матвей, испытующе всматриваясь в хмурый горизонт.
Промокший до нитки, окоченевший от ледяного ветра, Никита, по своему обыкновению, улыбался и бодро отвечал старому рыбаку:
— Есть! — Он зорко следил за беспорядочными взмывами валов, исступленно летевших на шхуну.
— Есть, дядя Матвей! — уверенно повторил Никита, когда шхуна, дрожа расшатанными скрепами бортов, упрямо двинулась вперед под нараставшими порывами шторма. И Матвей, спокойный за управление шхуны, бежал по скользкой палубе дальше…
Крики встревоженных женщин, донесшиеся из кубрика, заставили Матвея направиться на ют. Хватаясь за снасти, пригнувшись, чтобы не быть снесенным волной, медленно двигался он вдоль правого борта. Новый порыв шторма поднял шхуну высоко над водой, задержа на секунду на лохматом гребне, и размашисто бросил в провалы водяных гор, с двух сторон рухнувших на палубу «Незабудки»…
Густая тьма, хлынув потоком из туч, окутала агонию судна…
Могучий вал, перехлестнув через борт, подхватил Матвея и понес его по палубе по направлению к залитому водою юту. Образовавшийся водоворот завертел рыбака и потащил за собой в море…
Не теряя присутствия духа, Матвей вытянул над головой сильные руки и, ухватившись за вантину[36]), с трудом удержался на палубе. Борясь с плясавшей на палубе водой, он огляделся по сторонам.
Палуба была чиста. Старый дырявый баркас, боченки с пресной водой — все полетело за борт. Там, где стоял камбуз, ничего не осталось, кроме чьего-то пальто, не успевшего уплыть в море за своим хозяином…
Матвей протер слипавшиеся от соленой воды глаза и повернул голову к морю. Из бешеной пучины на мгновение ему послышались крики о помощи, но они быстро потонули в протяжном вое ветра…
Старый рыбак поднялся на ноги и едва не вскрикнул от боли в колене. Прихрамывая от ушиба, полученного при падении, он осторожно завернул за угол рубки. Над палубой бились отчаянные крики…