За лесом дорога портится. Она занесена недавней пургой, и наши олени сразу сбавляют ход. Теперь, чтобы не отставать от Архипа, мне приходится все громче кричать «кщ-кщ-кщ» и все решительней размахивать, хореем. Но скоро я вижу, что мне придется прибегнуть к репрессивным мерам. И, осмелев, я тычу концом хорея в белые зады оленей и бью их по твердым крупам.
Теперь и характеры наших оленей стали сказываться ярче. Справа у нас рыжая важенка с одним тонким рогом. Она хлопотливо перебирает короткими ногами, еще хлопотливей мотает из стороны в сторону головой, но вряд ли от ее хлопот получается большой толк. В середине — серый бык. Он тянет неплохо, но у него эстетическая натура, и часто он останавливается и, поворачивая голову то в ту, то в другую сторону, любуется окрестностями. Слева — хороший опытный вожак, но, повидимому, слишком почтенного возраста для прогулки в сто километров.
Снова выезжаем на озеро. Посреди него стоит чум, кругом много саней с большими длинными ящиками. Это остановилась отдыхать райда — олений поезд. В ящиках везут из Ловозера мороженую рыбу. Темно, и в чуме оживленно горит костер, разложенный прямо на снегу. Архип скрылся в темноте. Я пускаю в ход все свои средства: кричу, хлопаю вожжой, подталкиваю хореем. Но эти «вредные» животные уже выдохлись и не бегут. Однако Архипа нам догонять нужно, и Горлов заменяет меня.
Он берется за дело горячо. Несколько энергичных пинков хореем, несколько вскриков в стиле залихватского ямщика, и неожиданно олени пускаются вскачь. Мы издаем победный клич. Олени пугаются и бегут еще пуще. Ага, вот в чем дело! Их нужно пугать. И когда олени начинают замедлять бег, мы принимаемся кричать, выть и рычать на всякие голоса. Горлов освобождает пальцы из рукавицы, засовывает их в рот и пронзительно свищет. Я встаю на санях во весь рост, размахиваю руками, мяукаю и лаю. Но через десять минут мы вынуждены сдаться: мы выдохлись, а олени перестали обращать на нас внимание. И вспотевший Горлов, откинув назад свой меховой капюшон, клянет лопарей, не сумевших додуматься до хорошего кнута и погоняющих оленей такой нелепой штукой, как эта жердь— хорей.
Ночью в лесу Архип объявляет остановку. Он распрягает оленей, и они тотчас же зарываются мордами в снег, разъискивая ягель. Мы разводим костер. Усевшись вокруг него, полной грудью вдыхаем романтику ночного зимнего привала в лесу. Костер освещает сугробы снега, груду валежника, людей, одетых по-полярному в шкуры, хорей, воткнутый в снег. Дальше — ночь. Она окружает нас плотной чернотой, и из тьмы сосны и ели протягивают к костру белые пушистые лапы, сверкающие тысячами мелких кристалликов снега. Наконец-то мы в настоящей Лапландии!
VIII. Человек, который не пользуется потусторонними силами. — Ущелье ветров. — Он выследил стадо «диких». — IX. Лапландский траппер. — Любознательный лопаренок. — Маленькие северяне. — Лес танцует. — Последняя новость. — Мертвая зима. — За куницей. — Опасный соперник. — Ночной собеседник у костра. — Злой капкан. — X. Северное сияние. — Волк в собачьей могиле. — Зверь, которого нельзя задержать. — Строгий допрос. — Никудышние люди. — Великий охотник. — XI. Пустое место. — Задорный промысел. — Заповедник за полярным кругом. — Земля показывает свое огненное нутро. — «Гнилые горы». — Природный минералогический музей. — Безногий сейд. — Пропавшая губа. — Гнусные «Кандалакши». — Таежная печь. — XII. Тайга требует жертв. — Сейд-обжора. — Трудный подъем. — Окаменевшие волны. — Гибель отступнику. — Лесной водопровод. — XIII. От Федора к Селивану, от Селивана к Кондратию. — Артистические вавилоны. — Еще один хитрый человек. — Звериная берлога. — Кто победит? — «Тихой старик». — Таежный эскулап и его «революционное» прошлое. — «Не видко и не знатко». — Лесной Антютик. — Прямолинейный старик. — «Прицепные вагоны» доставляют нам неудобства. — Лапландский философ. — Печальное знакомство с консервами.
МАРАКОТОВА БЕЗДНА
Фантастический роман А. Конан-Дойля
ЧАСТЬ ВТОРАЯ [3] )
СОДЕРЖАНИЕ ПЕРВОЙ ЧАСТИ РОМАНА
Доктор Маракот, его научный сотрудник Кирус Хедлей и механик Биль Сканлэн отправляются на судне «Стратфорд» для исследования глубин Атлантического океана. Юго-западнее Канарских островов экспедиция начинает производить исследование. Налетает буря, судно тонет.
Через три месяца грузовой пароход «Арабелла Ноулес» подбирает в открытом океане стеклянный шар, где лежит письмо Кируса Хедлея. В нем Хедлей сообщает, что он с Маракотом и Сканлэном перед бурей опустились в глубь океана в особом снаряде; гигантский рак перетер клешнею канат, на котором кабинка была спущена со «Стратфорда», и ученые были спасены атлантами, живущими на дне океана в грандиознейшем древнем здании. Он подробно рассказывает о культуре и быте этого загадочного народа. Атланты (потомки жителей опустившейся на дно Атлантиды) встречают спасенных весьма гостеприимно, и Хедлей даже собирается жениться на Моне, дочери вождя. При помощи сооруженного Сканлэном радиопередатчика потерпевшим крушение исследователям удается снестись с внешним миром, и после полугода жизни у атлантов они вместе с Моной под защитой стеклянных колпаков с запасом кислорода покидают подводную страну и появляются на поверхности океана.
I. Опасности глубин
Много лиц писали мне, Кирусу Хедлею, профессору Маракоту и даже Билю Сканлэну после нашего возвращения из Атлантического океана, где в двухстах морских милях к юго-западу от Канарских островов нам удалось совершить спуск на дно; как известно, этот спуск привел не только к пересмотру установившихся взглядов относительно жизни и давлений на больших глубинах, но и к открытию на дне океана потомков погибшей древней расы. В этих письмах нас самым настойчивым образом просили сообщить подробности наших приключений. Опубликованное мною письмо было весьма кратко и содержало мало фактов. А приключения наши в самом деле не лишены интереса. Одним из самых захватывающих была встреча с Владыкой Темного Лица. Это приключение было так необычайно, что мы решили пока не говорить о нем. Но теперь, когда официальная наука приняла наши выводы и заключения и признала мою невесту представительницей древней расы, я могу, пожалуй, рассказать о приключении, которое раньше внушило бы лишь недоверие.
Прежде чем перейти к рассказу об этом трагическом эпизоде, я должен обратиться к воспоминаниям о чудесном месяце, проведенном нами в подводном храме атлантов, этих удивительных людей, которые благодаря шлемам с кислородом могут гулять по дну океана так же свободно, как лондонцы по тротуарам Пикадилли.
Первое время после нашего спасения атлантами мы жили скорее на положении пленников, чем гостей. Я хочу рассказать, как и почему изменилось наше положение и каким образом, благодаря исключительной роли Маракота, мы настолько прославились в подводном царстве, что в анналах атлантов память о нас навсегда сохранится как о божественных посланцах. Атланты не знали о нашем побеге, иначе они, наверное, сделали бы все, чтобы нам помешать. Несомненно, теперь среди них живет легенда о том, что полубоги возвратились в надводные сферы, захватив с собою самый красивый цветок их сада.
3
Первая часть романа «Маракотова бездна» была помещена в №№ 1–3 «Всемирного Следопыта» за 1928 год. Вторая часть, представляющая для наших читателей самостоятельный интерес, только теперь печатается в английском журнале «Strand».