Весь остаток вечера и всю ночь ставерингцы кричали и блеяли на всю гавань, подражая козам. Они делали это назло намдальцам, изящные боты которых были прозваны в насмешку козьими лодками.
Гретопа — поворотный пункт на пути к Лафотенам. До сих пор рыбаки шли, не теряя из вида суши. Завтра они двинутся прямо в открытое море, пересекая Вестфиорд…
Какие только мысли ни придут в голову рыбакам в ночь перед отплытием! О Вестфиорде сложилось множество саг и преданий. В Вестфиорде вас в нескольких милях от берега может окружить туман, может разыграться буря, которая погонит ваш бот на запад, к грозному Мальштрему[5]), где вас закружит, как волчок, и втянет в глубину. Может быть, все это лишь сказка, но тем не менее у рыбаков неспокойно на сердце. Всем известно, что на вспененной поверхности Вестфиорда немало парусников всплывало килем вверх…
Рано утром «Тюлень» двинулся в путь. Дул сильный северный ветер. Бот быстро несло вперед по огромным растрепанным волнам. Ларс стоял на несу вместе с двумя рыбаками, усердно вычерпывая воду. То-и-дело волнами окатывало их с ног до головы как из ушата.
Ларс поднял голову. Земли уже не было видно. Тяжелые клубящиеся облака спускались к самому морю. Кругом вздымались текучие зеленые горы с седой пенной вершимой. Бот казался совсем крохотным среди необъятных разъяренных пучин. Вниз головой нырял «Тюлень» в долину между водяными громадами; кругом темнело; казалось, вот-вот наступит конец и людям и боту… Но вот «Тюлень», задрав нос, начинает карабкаться на новую гору. Светлеет. Видны обрывки туч. Ветер свирепеет. Некоторое время бот идет по гребню волны-гиганта, затем снова обрушивается в провал…
Арнт Осей потерял всякое самообладание. Он упал на колени и протянул к небу свои рукавицы.
— Господи, помоги нам, мы погибаем! — жалобно завывал он до тех пор, пока с кормы не раздался громовый голос:
— Возьмите этого щенка и бросьте его за борт!..
Работая с черпаком, Ларс частенько поглядывал на Криставера. Только сегодня он понял, что за человек его отец. Казалось, бот стонал и жаловался под напором волн, на которые упорно гнал его рулевой. Криставер, стиснув зубы, боролся со стихией и обуздывал непокорный бот, словно необъезженного коня.
Вот на фоне неба вырастает гигантский вал; кажется, он неминуемо опрокинет бот в бездну, на дне которой — смерть. Но Криставер знает, как бороться с гигантом, и тянет шкот, чтобы придать боту силу для нового подъема. И «Тюлень» взбирается все выше и выше и робко пробирается по хребту водяного гиганта. Он кажется рыбкой, забравшейся на спину ихтиозавра.
В Криставере пробудился неукротимый дух древних викингов, его предков. Глаза его горят. Широко расставив ноги и выпятив колесом богатырскую грудь, он стоит у руля и чувствует себя победителем. Обузданный водяной скакун быстро слушается его руки, Криставер словно бросает вызов буре и волнам, смело направляя на них свой бот.
— Отдать шкот! — бросает он приказание.
Парус ослаблен, и теперь лишь часть ветра попадает в него.
Пробираясь вперед, Криставер неустанно следил за ботами товарищей, готовый броситься на помощь всякому, кто попадет в беду. Сквозь пену и брызги он заметил «Огонь Морей». Этот крупный бот казался величиной с комара. Дальше к западу трепались коричневые паруса «Морской Розы». Бот Якова Колченогого то вздымался к небу, то снова пропадал в волнах.
Когда ветер усилился, Ларсу пришлось перейти к мачте, и на носу черпать воду остался один Канелес. Арнт был ни жив, ни мертв, — он впился руками в скамью и дрожал всем телом.
Неожиданно ветер улегся, и среди Вестфиорда наступило затишье. Немного спустя, однако, на западе потемнело, и поднялся западный ветер. Пришлось перейти на другой галс и итти некоторое время по морю, покрытому рябью. Тем временем туман рассеялся, небо прояснилось, и стало чрезвычайно холодно.
Рыбаки, насквозь промокшие и вспотевшие от черпанья, теперь неподвижно стояли на морозе, чувствуя, как застывала на них одежда и пот на теле превращался в льдинки. Полуобезумевшие от холода люди принимались скакать и вертеться, хлопая себя по бокам руками.
«Тюлень» мчался вперед. Солнце заходило. Внезапно лицо Криставера прояснилось, и он с наслаждением засунул себе в рот щепотку табаку.
Наступал желтоватый вечер. На югозападной стороне неба виднелись длинные пламенные полосы. Но что это очутилось перед ними? Ларс широко раскрыл глаза и на минуту даже забыл про смертельный холод. Он увидал между небом и морем длинный ряд темносиних туч, а над ним — слой извилистых белорозовых облаков. В догорающем вечернем свете облака казались сказочкой страной.
— Что это такое? — воскликнул Ларс.
— Это Лафотены. Наконец-то! — сказал Элезеус.
— Да ты с ума сошел! Ведь это облака!
— Нет, это горы. Это Лафотенский хребет, — подтвердил Канелес, подпрыгивая и размахивая руками. — Сегодня вечером мы выпьем на Лафотенах по рюмочке…
Ларс во все глаза глядел на сказочный берег. Так вот они Лафотены, о которых он столько слыхал с самого раннего детства! Острова в Ледовитом море, куда мечтали попасть мальчики всего северного побережья Норвегии. Там совершались подвиги. Там, непрестанно воюя со смертью, люди добывали богатство. В течение многих столетий совершались плавания на Лафотеяы. Многие гибли на море, кое-кто привозил домой малую толику деньжат, но большинство рыбаков в бедности проводили всю жизнь. И тем не менее одно поколение рыбаков за другим устремлялись на Лафотены. И вот наступил его черед: Ларс Мюран увидел Лафотены…
Постепенно облака, застывая, превращались в скалистые горы, голубые, с белыми полосами снегов и в снежных шапках. Казалось, войско каменных великанов вошло в море и остановилось в раздумье… Уже видны были желтые маяки, зажегшиеся между морем и горами; слышался отдаленный шум; это море разбивалось о скалы.
Руководствуясь маяками, парусники один за другим направлялись в различные рыбацкие становища, где должны были оставаться зимой.
Поздно вечером «Тюлень» вошел в залив с красными и зелеными маячными фонарями по бокам. На берегу, под защитой высокой горы приютилось становище; из домиков, с пристани, из кают и с мачт сияли огоньки. Черная вода в бухте отражала трепетные столбы света, и в нос ударял едкий запах рыбьего жира, дегтя и рыбы.
«Тюлень» встал на якорь в ожидании, что местные хозяева укажут ему постоянное место.
Рыбаки перебрались на берег. Они брели, еле передвигая онемевшие ноги и шурша льдом, примерзшим к их платью. Направлялись они к низкому, выкрашенному в желтую краску маленькому домику, с выступавшей при свете фонарей торфяной крышей. Это был барак, в котором они должны были жить зимой вместе с артелью с «Огня Морей».
Криставер прежде всего отправился на телеграф. Там он распухшими руками нацарапал телеграмму, которую с нетерпением ждали женщины и дети в серых домиках на юге:
«Все знакомые прибыли. Все благополучно. Криставер».
Становище было расположено на серых скалах, поднимавшихся из моря у подножья крутой горы. Несколько сот домиков, крытых торфом, церковь, больница, «Дом рыбака», длинный желтый пакгауз. В проливах и в бухте колыхался целый лес мачт, принадлежавших пароходам, шхунам и ботам. Таких рыбацких становищ было больше тридцати на Лафотенских островах, и все они походили друг на друга.
5
Мальштрем (Мальстром) — бурный морской водоворот между островами Москенс и Вэре (в группе Лафотенских островов).