— Что вы делаете здесь? — Бейкер опомнился первым, сделал угрожающе шаг вперёд. Они возвращались без предупреждения и явно не дойдя до конца коридора. Всё это начинало пахнуть бунтом.
— В городе случилось что-то непредвиденное, нельзя разъединяться, надо держаться вместе, — Питерсон снова влез в разговор, прикрыв собой подошедшую часть команды.
— Откуда вы знаете об этом, старшина, вы уже связались со штабом? — процедил Эдвард сквозь зубы.
— Нет. Лейтенант, я же сказал, что связи со штабом нет.
— Тогда с чего вы взяли, что случилось что-то непредвиденное?! — Бейкер повышал голос, вертел головой, стараясь охватить всех подчинённых, чтобы донести до них очевидные вещи.
— Я думаю, что...
— Ах, вы думаете? В данный момент у вас нет права думать! Операция проходит под моим руководством, соблюдайте субординацию! — краем глаза Эдвард заметил, как зашевелился Хватов, громкий звук заставил его встрепенуться. Лейтенант быстро добрался до пленника, ткнул дулом пистолета ему в плечо.
— Немедленно продолжайте выполнять поставленную задачу! Когда освещение вернется в город, коридор к порту должен быть очищен от трупов! — крикнул Бейкер, не оборачиваясь. Он услышал звук поспешно отдаляющихся шагов. Сокрушался, что ему приходится распекать подчинённых, не дожидаясь их сознательных действий. Эдвард остался у пленника, не решаясь убрать оружие, ловил на себе косой взгляд старшины, но оставался безразличным к его претензиям. Лейтенант сосредоточился на Хватове — тот по-прежнему вёл себя слишком тихо. Бейкер начинал нервничать, подозревая сержанта в происходящем, приставил пистолет к его голове и произнёс почти неслышно:
— Если это твоих рук дело, то ты не дойдёшь до порта живым...
* * *
Максим сидел на краю крохотного потёртого и местами прохудившегося дивана, оставшись в стороне от разношёрстной компании интернатовских детей, где каждый сам искал себе занятие по душе. Он играл деревянными кубиками, передвигал их, собирая, как пазл, яркую картинку: рыжую лису в лубяной избе и сидящего на пороге закрытой двери зайца. Узнаваемый мотив из русских народных сказок с каждым оборотом очередного кубика пополнялся новыми частями. Двое мальчиков с радостным криком пробежали совсем рядом, они играли в салочки. Максим поднял на них недоверчивый напряженный взгляд, прикрыл кубики маленькой рукой. Ему исполнилось всего десять лет, он оказался в интернате совсем недавно и ещё не привык к тому, что все игрушки в комнате отдыха общие. Девочка лет восьми попыталась сесть рядом, поучаствовать в игре, но Максим оскалился и зарычал. Он был как дикий зверёк, и эта злоба на мир пугала остальных детей. Девочка заплакала и убежала прочь. Максим не чувствовал себя частью общества, он выглядел маленьким Маугли, попавшим сюда из каменных джунглей большого города.
— Тебя опять запрут в изоляторе и заткнут кляпом рот! — услышал Максим задыхающийся от слёз голос, девочка побежала за воспитателем. Его глаза расширились от обиды и недоумения. Изолятор для особо буйных детей — не самое приятное место в интернате, особенно если там проводить большую часть времени. Он так и не понял, в чём снова мог так провиниться. Нет, в изолятор совсем не хотелось, мысль догнать ябеду и остановить её силой заползли в голову Максима скользкой змеёй. Лёгкая дрожь прошла по руке, что прикрывала кубики. Он не сразу почувствовал, как деформировалось дерево; бесформенная масса с изувеченной картинкой просочилась между тонкими пальцами. Максим вздрогнул, когда вдруг понял, что в очередной раз спонтанно изменил свойства материи. Он открыл в себе эти способности недавно и ещё не научился пользоваться ими сознательно, но боялся их, как проявления чего-то нехорошего. Крики и шум игр в комнате отдыха неожиданно стихли. Отряхнув ладонь от вязкой субстанции, Максим поднял испуганные, полные слёз глаза. Дети стояли вокруг дивана полукругом, молча и пристально сверлили его едким взглядом. Максим рефлекторно вжался в угол. Дрожащие губы не издали ни звука, но он всем своим видом молил о прощении.
— Ты не такой, как все! Ты здесь чужой!
Он вздрогнул, когда они хором произнесли эти страшные для ребёнка слова. Максим отчаянно замотал головой. Это не так, он совершенно обычный, он так хотел в это верить.