— Эрик, вы уснули? Так над какой частью программы вы работали? — Джош повторил вопрос Лауры, кинув на притихшего Гранта подозрительный взгляд. Эрик встряхнул головой, прогоняя нахлынувшее наваждение, и виновато улыбнулся:
— Простите, я задумался... На Гилеоне в нашем отделе разрабатывали программное обеспечение логических модулей, оболочку, так сказать, — не моргнув глазом соврал Грант.
— Подходим к Экзорции, — возвестил Ричардс, заерзав в кресле. Ему хотелось быстро пройти приёмный шлюз в ручном режиме и сэкономить немного топлива, но Уотерс была ещё не готова для этого.
— Будем входить на автопилоте, — Джош ответил на её немой вопрос и неожиданно обратился к Гранту: — Почему вы говорите, что работа над Прометеем — это ваш грех? Простите, Лаура, но ситуация с вашей дочерью — жуткая ошибка и человеческий фактор. Лично я считаю, что программа, отрезающая зараженный город от Акватики, может принести только пользу.
Эрик сдержанно рассмеялся:
— Вы, конечно, правы, но у Прометея есть один секрет, который, мягко говоря, делает его работу спорной...
— Что за черт?! — недовольно выругался Джош.
Ему пришлось остановить корабль у самого шлюза.
— Что там? — тут же встрепенулась Уотерс.
— Эти скоты закрыли Экзорцию! — Ричардс с досады ударил по штурвалу кулаком.
— Ну Страдсон, ну пройдоха! — Грант вместе со всеми смотрел в лобовое стекло Протура и восхищенно улыбался. — Военным стоит отдать должное за их смекалку!
— И что же теперь делать?
Вопрос Лауры повис в воздухе без ответа.
* * *
— Да, Стас, — Падинг еле уняла дрожь в пальцах после разговора с лидером Праволишенных. Элиас мастерски делал две вещи: жонглировал фактами в свою угоду и выводил из равновесия даже самых стойких. Как Люсия ни старалась, но слова Маркуса все же дали свои ростки. Теперь она колебалась, и это чувствовалось в каждом слове и в каждом действии.
— У Прометея критическая ошибка! — Климов в ужасе опешил от собственных слов.
— Да, я знаю, мне пришёл отчёт, — Люсия специально придала голосу хрипотцы и опустила глаза. Интересно что по всей этой ситуации ей скажет ведущий программист Акроса? А самое главное, что скажет ему она сама.
— Происходят совсем нехорошие вещи. Я не знаю, какие протоколы активируются после этой ошибки, как поведёт себя программа и что теперь будет с городом.
Стас откинулся в кресле, его взгляд остекленел.
— Ничего не поделаешь, мы не можем повлиять на всё это, — Падинг сумела выдавить некое подобие улыбки, она прожила достойную и богатую жизнь и даже где-то в глубине души была готова принять смерть хоть в следующее мгновение. — Нам пока не известно, что произошло?
— Дал сбой один из логических модулей. У меня нет карты их расположения, я не могу сказать даже приблизительно, где он находится и что с ним могло произойти. Если бы у меня была карта, я мог бы попытаться восстановить его работу, но можно перерыть весь Акрос и не найти ни одного модуля.
Климов судорожно приглаживал волосы. Он честно искал выход из положения: борьба за жизнь всегда проходила до последнего вздоха, даже когда разум понимал, что из ситуации нет выхода, его место занимали инстинкты.
— Да, к сожалению, техники Гилеона позаботились о том, чтобы тщательно скрыть важные узлы программы сдерживания, и мне кажется... — Люсия выдержала паузу, подбирая правильные слова. — И мне кажется всё это очень подозрительным, уж слишком странные стечения обстоятельств.
— Что вы хотите этим сказать? — Климов придвинулся к экрану видеофона, прищурился.
— Всё это было очень странным с самого начала. От обстоятельств запуска Прометея до текущего момента. Мы лишены любой возможности связаться с якобы зараженными зонами, понять, что же там произошло. Теперь, в ответственный момент, Прометей падает в ошибку... — Люсия смотрела за тем, как заполнялась шкала перезагрузки системы, и та уже почти дотянула до двадцати процентов. Падинг стало интересно, произойдет ли какое-нибудь изменение после пересечения этого этапа, и она замолчала.
— Вы хотите сказать, что им кто-то управляет?
Климов верно поймал посыл префекта, но Люсия не успела ответить. Акрос ожил, от заработавших генераторов задрожали перекрытия, а от света, залившего коридоры и помещения города, заслезились глаза.
— Ура... — Падинг едва не свалилась с кресла от перенапряжения, она встала и прошлась по кабинету. Мониторы для связи с сенатом все еще пульсировали помехами. — Что пишет программа, Стас? Не всё потеряно? Связь с Акватикой еще не восстановилась?
— Похоже, перезагрузка Прометея разделена на этапы, программа проверяет системы на ошибки! — Климов стучал по клавиатуре, полностью погрузившись в приходящие отчёты. Его щеки блестели от слёз, а глаза раскраснелись от напряжения.
— Какой этап идёт сейчас? — Падинг косилась на дверь, ей хотелось выйти на трибуну и побыть с жителями Акроса в эти сложные времена.
— Прометей проверяет систему связи, похоже, после проверки связь в Акросе восстановится... Или нет...
— Хорошо, мне будет необходимо обратиться к гражданам, им нужна поддержка.
Климов кивнул, но напомнил префекту об иных обстоятельствах:
— Если успеете; я думаю, после восстановления связи с Акватикой сенат потребует отчёта. Они не дадут нам время на передышку.
— Сенат подождёт, — Падинг тяжело дались эти слова. — Послушай, Стас, я хочу, чтобы ты знал: доверять сенату в нашей ситуации может быть смертельной ошибкой.
— Что?
— У меня есть основания полагать, что всё, с чем мы столкнулись за последние сутки, является провокацией или, что еще хуже, страшным экспериментом, который проводят над нами принцепс Лок и его соратники.
Люсия мужественно смотрела в глаза своему программисту, готовая принять любое его решение. Падинг не могла насильно склонить Климова на свою сторону, отчетливо понимая, что столь громкие заявления грозили тюрьмой любому, кто говорил их вслух. Но Люсии было просто не к кому обратиться. Лок запретил любые изыскания в сторону Прометея, и только по собственной воле Климов мог нарушить этот приказ.
— И что же нам теперь делать? — единственное, что сумел вымолвить он.
— Я пока не знаю. Если мои опасения подтвердятся, то этот эксперимент должен рано или поздно закончиться. Скорее всего, они не уничтожат нас прямо сейчас, и надо быть готовыми ко всему. Пока мы займём выжидательную позицию; как только наладится связь и соберется Сенат, мы узнаем, чего они хотят на самом деле. А пока я предлагаю узнать о нашем враге как можно больше информации.
— О Сенате или принцепсе Локе? — неуверенно спросил Стас.
Скорее всего, он уже и сам был не рад, куда скатился их разговор, но обстоятельства — это та штука, с которой тяжело было спорить.
— О нет, наш враг — это Прометей. Неважно, что происходит с ним, важно, кто им управляет. Пока система находится под контролем Сената, они держат нас за горло, и я хочу перехватить это преимущество. Лок требовал, чтобы ты не лез в Прометей, но ситуация изменилась. До восстановления программы нам нужно как можно больше узнать о ней. Взломай всё, что удастся взломать. Если мы докажем, что Прометей всё это время управлялся вручную с Гилеона...
Люсия замолчала в последний момент. Эта информация могла поднять революционную волну по всей Акватике. Вот только прежде чем раскачивать лодку, ей было необходимо заручиться поддержкой хотя бы трёх-четырёх сенаторов.
Падинг отошла от стола, уже перебирая варианты для будущей коалиции.
— Хорошо, я займусь Прометем, — Климов кивнул, но прежде чем оборвать связь, вспомнил об еще одной важной теме: — Кстати, я узнал, кто такой Джош Ричардс...
— Ричардс! — память Люсии неожиданно опередила ответ на эту загадку. Она вскинула руку, призывая Стаса молчать. — Старший капрал Джош Ричардс, пять лет назад он получил самую престижную военную награду Акватики: голубую звезду. Это он вывез из Асциона больше пятидесяти человек на одном корабле. Герой Асциона! И как я могла забыть?!
— Да, мэм... — Стасу не оставалось ничего, кроме как подтвердить всё это. — Прошло много времени, да и Ричардс больше не военный.
— Нет, для его подвига нет времени, просто Акватика иногда специально забывает своих героев, вместе с позорными страницами своей истории.