Выбрать главу

А когда мы послали пришельцам сообщение, что-то вроде: «Привет, добро пожаловать на Землю; надеемся, вам тут понравится; пожалуйста, не убивайте нас», ответа тоже не последовало.

Никто не знал, что делать. Мы надеялись, что знает правительство. У правительства есть планы на все случаи жизни. Наверное, имеется план и на случай, если заявятся инопланетяне, как тот придурковатый родственник, о котором никто в семье не любит упоминать.

Кто-то решил остаться. Кто-то решил бежать. Кто-то женился, кто-то разводился. Кто-то кончал жизнь самоубийством. Какие-то люди бессмысленно, словно зомби, бродили по городу, не в силах осознать масштаб происходящего.

Теперь в это трудно поверить, но наша семья, как и большинство других, жила своей обычной жизнью, словно вокруг нас не разыгрывалась самая великая драма в истории человечества. Мама и папа ходили на работу, Сэмми в детский сад, а я в школу и на тренировки по соккеру. Это было так обыденно и так ненормально. К концу Первого дня все старше двух лет успели тысячу раз увидеть корабль-носитель. Его неповоротливая серо-зеленая туша размером с Манхэттен вращалась над Землей на высоте двести пятьдесят миль. В НАСА объявили, что планируют расконсервировать шаттлы и попробуют выйти на контакт с пришельцами.

«Что ж, это хорошо, — думали мы. — А то их молчание просто оглушает. Как-то невежливо даже. Ведь не для того они пролетели триллионы миль, чтобы поглазеть на нас».

На Третий день я пошла на свидание с парнем по имени Митчелл Фелпс. Ну, вообще-то, пошла — в этом случае значит вышла из дома. Из-за комендантского часа свидание состоялось у нас на заднем дворе. По пути Митчелл заскочил в «Старбакс». Мы сидели, пили кофе и притворялись, будто не замечаем, как папа ходит туда-сюда по гостиной. Митчелл приехал в город за несколько дней до Прибытия. На уроке мировой литературы он сел у меня за спиной, а я совершила ошибку, одолжив ему фломастер. Потом он пригласил меня на свидание, ведь считается, что если девочка одалживает тебе фломастер, то ты в ее вкусе. Не знаю, почему я согласилась встретиться с Митчеллом. Он не был особо симпатичным и интересным тоже не был, если не считать ауру новенького, и уж определенно он не был Беном Пэришем. Никто не был таким, как Бен Пэриш, кроме самого Бена Пэриша, вот в чем проблема.

На Третий день одни люди постоянно говорили об иных, другие не говорили о пришельцах вообще. Я попала во вторую категорию.

Митчелл поднял эту тему первым.

— А что, если они — это мы? — спросил он.

Времени после Прибытия прошло всего ничего, а все психи-конспирологи как с цепи сорвались. Стремительно разлетались слухи о секретных проектах правительства, якобы кризис с инопланетянами был изобретен специально, чтобы лишить нас гражданских прав и свобод. Я подумала, что Митчелл клонит именно в эту сторону, и застонала.

— Ты чего? — спросил он. — Я не имел в виду конкретно нас с тобой. Я хотел сказать, вдруг они — это мы из будущего?

— Как в «Терминаторе»? — Я закатила глаза. — Явились, чтобы остановить восстание машин? Или, может, они и есть машины? Думаешь, это сам Скайнет?

— Нет, не думаю, — ответил Митчелл так, будто я говорила всерьез. — Это парадокс убитого дедушки.

Сказано это было так, будто я не могла не знать о парадоксе убитого дедушки. Так, будто не знать о парадоксе убитого дедушки может только законченный тупица. Ненавижу, когда так делают.

— Что еще за дедушка?

— Они… то есть мы… не могут вернуться в прошлое и что-то там изменить. Если ты отправишься в прошлое и убьешь деда до своего рождения, то уже не сможешь попасть обратно в будущее.

— Зачем убивать собственного деда?

Я вертела соломинкой в пластиковом стакане с фруктовым фрапучино специально, чтобы получить этот уникальный звук — писк соломинки в пластиковой крышке.

— Суть в том, что это может изменить историю, — сказал Митчелл так, будто это я завела беседу о путешествиях во времени.

— Нам обязательно об этом говорить?

— А о чем еще? — искренне удивился Митчелл, и его брови поползли вверх.

У Митчелла были очень густые брови. Это первое, на что я обратила внимание, когда его увидела. А еще он грыз ногти. Это второе, на что я обратила внимание. Ногти многое могут рассказать о человеке.

Я достала сотовый и отправила Элизабет эсэмэску: «Спаси».

— Тебе страшно? — спросил Митчелл.

Он пытался развлечь меня или как-то приободрить. И очень внимательно смотрел мне в лицо.

Я отрицательно покачала головой:

— Просто скучно.