Почему я пишу об этом в связи с воспитанием порядочности и честности? Потому что честные и порядочные люди – эти два понятия настолько заезженные, что уместнее будет использовать именно такую формулу, в которой ты видишь и признаешь свои 50 процентов конфликта.
Для вас и вашего ребенка-подростка важно понять, в каких вопросах у него есть сложности с социальной адаптацией. Конфликт является сигналом того, что что-то нужно исправлять. Исправлять какую-то черту характера либо несколько, корректировать свое поведение, которое приводит к конфликту.
Если ребенок в подростковом возрасте научится регулировать возникающие противоречия, для него социум станет более безопасным. Он будет понимать, что умеет разрешать конфликтные ситуации. И когда он приобретет соответствующий опыт, то уже не будет допускать их. Он будет видеть, что конфликт назревает, и знать, какие действия нужно предпринять для того, чтобы погасить его.
Морально-нравственное воспитание основывается на десяти заповедях, которые в разных религиях описывают одно и то же отношение к окружающим людям. Родители являются для своих детей примером во всем. Если вы были честны по отношению к своим детям, они будут такими же. Нет у них пока другой модели для подражания.
Секрет 6. Как уберечь сына или дочь от влияния улицы
Самый простой ответ на этот вопрос очень короткий – никак. Можно ли изловчиться и не допустить поступления свежего воздуха в открытое окно? Ответ однозначный – нет.
Вы не можете ребенка оградить от влияния улицы. Так или иначе он будет взаимодействовать в школе с одноклассниками. Он будет взаимодействовать с детьми во дворе, в секции или кружке, если будет посещать их.
Важно не оградить ребенка от улицы, а привить ему нормальные человеческие качества. Положительные. Расскажу одну историю из своего детства. Я с друзьями шла с тренировки. Все мы учились в шестом классе, только я в 6 «Б», а они – в 6 «А». Жили мы в одном дворе. Был вечер, часов, наверное, восемь.
Мы проходили мимо нашего горисполкома. По другую сторону дороги было расположено кафе. Проходя мимо него, мы увидели открытое окно – работники, видимо, забыли его закрыть. Один из мальчиков, который был с нами, говорит: «Давайте залезем, посмотрим, что там». Я говорю: «Нет, я не полезу. Я пошла». Я сделала лишь несколько шагов, а они постояли, поговорили с подружкой, потом догнали меня, и мы все вместе пошли домой. Дойдя до подъезда, я первой вошла в дом, а они двинулись дальше, к себе. Через два дня в школе в класс заходит классная руководительница, нас всех поднимает и объявляет о школьной линейке. Выстроили все классы во дворе, и директор школы говорит: «Нашими учениками шестого класса было ограблено кафе».
Я думаю: «Интересно. Они же со мной домой тогда пошли?» Потом выясняется, что они дошли до подъезда, встретили девочку постарше с нашего двора, сказали ей об открытом окне в этом кафе, и она им предложила: «Пойдем залезем!» Они дружно вернулись, залезли в это кафе через окно, взяли шоколадки, какие-то консервы, и с этим сбежали.
Девочка была постарше, она взяла еще и спиртное. Все это они спрятали на кладбище. Ровно через день их нашли. Каким образом нашли, не знаю, но нашли. Началось разбирательство. Директор кричала, возмущалась: «Как вы могли так поступить?! Школу опозорили на весь город!»
Суть случившегося вот в чем. Когда малая группа подростков собирается, они начинают мыслить коллективно, образуется коллективное бессознательное. Оно имеет уровень самого низшего мышления: украсть, избить, соврать, совершить любые другие асоциальные действия. Чтобы ребенок умел противостоять низшему коллективному бессознательному, у него должны быть устойчивые моральные принципы. Они, естественно, прививаются в семье. У меня был старший брат, на три года старше меня. Нам обоим покупали школьные принадлежности, бумагу – ему получше, мне похуже, подешевле. Он хорошо рисовал, и ему всегда покупали хорошие карандаши. Мне хотелось пользоваться его карандашами, его резинкой или взять у него тетрадь. Мать меня за это ругала, наказывала. А с братом мы вообще за это дрались. И вот мне дома четко, методично каждый день объясняли, что по сути я ворую карандаши у брата. Внушали до тех пор, пока я не усвоила: чужое трогать нельзя. И я перестала брать его вещи. Просто просила у него разрешения что-то из его принадлежностей взять. У меня сформировался этот принцип внутри: я, независимо от того, видят меня или нет, чужие вещи не беру. Если мне что-то нужно, я могу спросить, попросить.