Теперь нам становится понятным, почему карта Хибин превратилась в ряд мелькающих кадров. Становится понятным, как незаметные, спящие раньше богатства природы, под твердой и умелой рукой становятся источником энергии, заливающей всю страну. И та же твердая, уверенная рука включает эту энергию в план социалистического строительства. Новая промышленная область за полярным кругом становится одним из звеньев нового чертежа нашей земли. Она связывается с Ленинградским аллюминиевым комбинатом, с заводами Ленинграда, Ярославля и Украины, вырабатывающими искусственные удобрения.
Она свяжется, собственно, с каждой нивой нашей страны, с псковскими льняными, с средневолжскими пшеничными, среднеазиатскими хлопковыми совхозами и колхозами. Белый камень Кикискумчорра, на котором не растет даже мох, вызовет к жизни удвоенные всходы нужных нам растений.
В тундрах Хибин мы создаем новые следы человеческой энергии. На другом конце Союза, в песках Средней Азии мы заново вспахиваем край древнейшей культуры, накладываем новые следы на пути, проложенные прошлыми тысячелетиями.
Область между Каспийским морем и Китайской границей лежат ограниченные с севера Сыр-Дарьей — древние Бактриана и Согдиана. Мы даже не знаем, когда здесь возникла культура, просуществовавшая до нашего времени. 2 200 лет назад местность эта входила в империю великого персидского завоевателя Кира, затем была завоевана Александром Македонским, пережила владычество тюрков, арабов, великих монгольских завоевателей, узбеков, русского капитала.
Это край, где люди собственными руками создали себе возможность жить. Они отвоевали ее у пустыни, соорудив с незапамятных времен изумительную оросительную систему каналов-арыков, которые разносят по полям и селениям драгоценную воду из рек. Там, где нет орошения — нет жизни. Пустыня захватила себе огромные пространства. Еще сейчас в ее власти 96 % площади Средней Азии. Она стережет каждый возделываемый кусок земли: высохнет арык и она немедленно уничтожит всякую жизнь своими песками. Жизнь в этом крае создана человеческими руками; это истинно человеческая география. И она приняла образ тех людей, того общественного строя, который ее создал.
Система орошения, существующая и сейчас почти в том же виде, как и во II веке, напоминает нервную систему человека. Вода отводится из рек или посредством водоподъемных колес, приводимых в движение лошадью или верблюдом, или посредством подземных галерей, или, где возможно, самотеком. Выходя из реки широким каналом, она постепенно разливается по все более узким канальчикам.
Так создается неравенство участков. Самый выгодный участок, конечно, головной; самый скверный — наиболее отдаленный от реки. Поэтому сбор урожая зависит от места участка в системе арыков. Эти места строго регламентированы. Старейшие знатные роды сидели на лучших головных участках. Младшим доставались низовья. Такое же местничество господствовало и внутри каждого рода, но здесь старые родовые отношения в эпоху русской колонизации переплелись с классовыми.
Господство над водой непосредственно давало господство над людьми: ведь стоило только засыпать арык песком, чтобы обречь на голодную смерть все хозяйства, расположенные ниже.
Так система орошений, определенная патриархальным строем полукочевых племен, сама определила на тысячу лет вперед строй последующих поколений. Буржуазные отношения, внесенные русской колонизацией, не изменили этого строя: как всякая колонизация она держалась именно на огромном различии экономического и культурного уровня колонизаторов и колонизуемых.
И когда в 1920 году Туркестан полностью стал советским, перед нами стала задача: включить его равноправным членом в Союз Советских республик, равноправным не только политически, но и социально и культурно.
До 1926 года Туркестан был краем изумительного чертежа грандиозной устаревшей и запущенной оросительной системы, созданной и ежедневно поддерживаемой тяжелым трудом населения. Краем хлопка, сырьевым центром нашей текстильной индустрии. Краем риса и фруктов. И вместе с тем краем, развращенным и обозленным хищной русской колонизацией, краем смертельной вражды русских с коренным населением и отдельных племен друг с другом, переплетающейся с классовой борьбой внутри племен. Краем, где золотые культуры хлопка возделывались первобытным омачем, а молотьба происходила способом, установленным еще 5 тысяч лет тому назад в древнем Египте — копытами животных. Краем, где господствовал деспотизм духовенства и племенных вождей. Краем, где жены покупались и продавались как товар и вечно носили на лице клеймо своего рабства (паранджу). Краем, где процепт грамотных женщин не достигал одного. Краем застывшей культуры.