7 ноября те же два самолета вновь летят к месту стоянки «Нанук». Затем происходит несчастье. Аппарат, управляемый Эйельсоном, не возвращается.
В газетах пестрят заголовки: «Где искать летчика Эйельсона?». «Гибель авиатора Эйельсона». «На розыски Эйельсона».
Имя его повторяется на всех языках. Жертвой стал не легкомысленный юноша, не авантюрист, увлекающийся рекордсменством, но вдумчивый исследователь Арктики и Антарктиды.
И вот сенатор Бора телеграфирует Литвинову, что Америка не имеет полярных летчиков и самолетов с радиусом действия, достаточным для организации розысков. И инвнудел Сев. Ам. С. Ш. Вильбург просит Советское правительство об оказании помощи…
В таежных лесах из убогих яранч[7] выходят люди и бегут на собаках во все стороны. Ищут.
Советские летчики Слепнев и Галышев в бухте Провидения ждут первых весенних рассветов. Полярная ночь подходит к концу.
И каюр Дьячков покидает деревню Сероглазку на долгие месяцы. Каюр Дьячков знает, чем может окончиться этот переход, но делать нечего. А в деревне Завойко живет наездник Чуркин, проезжающий на собаках по 300 километров в сутки. Сегодня он приехал в Сероглазку провожать Иван Михайловича. Дьячков, запрягая собак, осматривает внимательно нарты. А кто-то говорит в толпе полушопотом:
— Ой, вернется ли Дьячков? Темная ночь! Найдет ли, достанет ли чукчей, ой, будет ночь еще длинней.
Но в меховых штанах каюра радио, полученное из Москвы: «Выйти к Северному мысу, взяв с собою чукчей, организовать поиски, пройти до бухты Лаврентия, нагрузить нарты бензином и маслом и развезти запасы по тайге, чтобы обеспечить летчикам удачу».
Это речь идет о питании машин.
Так Дьячков снаряжается в путь-дорогу.
Каюр прощается с детьми и… долго еще стоят люди и смотрят на снег, где умчавшиеся нарты оставили два узких следа. А снег заметает колею. Долго еще слышен свист Дьячкова. Затем и он замолкает.
Каюр сидит сгорбившись. Около барана[8] нарт[9] прячет лицо от колючего снега… собаки бегут хорошо.
На третьи сутки он заезжает к чукчам. И кричит.
— Давай! иди! — гибнут люди…
Слова звучат жутко.
К северу скоро движутся 14 нарт. Впереди Дьячков.
Через два только месяца пройдя 2000 км, каюр направляется к дому. Продовольствие кончается. И вдруг пурга. Она метет пять дней. Сколько будет еще мести, никто не знает.
Дьячков бросает сверх нормы юколу[10] Ворону. Он откармливает эту собаку себе на обед. Ворон самая ленивая собака из его упряжки и наступит день, когда «кончится ее полезность, как способа передвижения, и начнется ее полезность, как провианта».
Лишь случайная встреча с проезжающими мимо чукчами, снабжающими Дьячкова продовольствием, даруют жизнь горбатой собаке.
А вот теперь — Ворон где-то бродит по Москве…
Упряжка готова
Так собаки Дьячкова два года назад стяжали славу советской авиации, получившей во-время в тайге бензин, гарантировавший спокойные поиски Эйельсона.
Затем собакам был дан заслуженный отдых и теперь они идут по чужой незнакомой земле с Урала в Москву… Это 1931 год.
На Урале зима жестокая. По неделям метут снега. Ночью слышно, как воет за окнами вьюга. И собаки, прибывшие с Дьячковым в Свердловск, чуют, знают, что скоро — бежать. Лето кончилось! Наступает рабочая пора.
Теперь они идут по заданию Центрального Совета Осоавиахима, который ставит дело ездовых собак для Красной армии.
До старта — несколько дней.
К новым клеткам питомника придет экипаж наших нарт и поднимет собак.
Я по нескольку раз в день подхожу к решеткам. Собаки в клетках встают на задние лапы и так воют, будто спрашивают: скоро ли конец нашему заключению? когда нас выпустят? Они просто не привыкли к такому отношению. На Камчатке ведь так не принято. Не уверенный, что меня понимают, я стараюсь утешить каждую из них и повторяю одно и то же:
— Скоро, скоро!
Каждый раз, когда вечером возвращаюсь в город, издали оборачиваюсь и вижу, что собаки все еще стоят и удивленно смотрят мне вслед.
Собаки в армии
Французские дипломаты радуются. В Версальский договор, его прозорливые авторы включили запрещение немцам дрессировать собак. И никто не видит в том ничего странного, так как большинству памятны 20 000 собак, выставленные Германией в империалистическую войну, в 1917-м году на фронт.
Историки войн не обойдут молчанием побед, решенных при участии собак. Собаки подвозили патроны во время военных действий в Вогезах. В Германии на собак заводят мобилизационные списки. Во многих государствах открывают специальные школы, выпускающие высококвалифицированных санитаров, связистов, курьеров, голубеносцов и караульных — из собак…