— Прости?..
— Я не против, если ты тоже посидишь здесь, — сказал Уизли.
У Майкла возникло странное ощущение, что пацан научился читать мысли в качестве компенсации травмы. Потому что именно об этом он, собственно, и хотел спросить — не помешает ли он, если побудет здесь. Майкл поколебался секунду, потом подошел и сел на песок рядом.
— Патрик, — тот протянул ему длинную ладонь с паучьими пальцами. — Но все зовут меня Уизли. А ты?
— Майкл.
— Чем занимаешься, Майкл?
В данный момент Майкл не занимался ничем, но вопрос, разумеется, был не об этом.
— Я актер.
— Хороший?..
— Не знаю. Говорят, да.
— Значит, хороший, — сказал Уизли и замолчал.
Майкл сидел рядом с ним на остывающем песке. Бездумно смотрел, как садится солнце. В последнее время он вообще был не богат мыслями.
Когда стемнело, Уизли, не прощаясь, с жужжанием электромотора развернулся и отправился вверх по пологому склону, по длинной дорожке, проложенной для инвалидных колясок. У него была стильная коляска с аэрографией, с широкими колесами, которые не вязли в песке. Точнее, у него было даже две коляски. Одна, с моторчиком, была для поездок на внешние территории — в сад или на пляж. Вторая — для внутренних помещений. Он виртуозно владел ею, огибая мебель и толкая колеса руками. Чтобы уберечь ладони, он носил перчатки без пальцев. Майкл не удивился бы, если бы обнаружилось, что на своей коляске Уизли умеет даже вальсировать.
Через две недели бессонницы и апатии, вспышек гнева, ненависти к миру, скандалов на пустом месте, медитаций, йоги, барбекю, осточертевших групповых встреч и плавания Майкл начал осознавать, что его отпускает. Медленно. С трудом. Но отпускает.
Самое время было сделать один поступок — странный, даже, наверное, почти безумный. Позвонить Винсенту. Майкл иррационально думал, что после всего этого абсурда единственное, что он приобрел — и правда стал к нему ближе. И ему по какой-то совершенно неясной причине хотелось узнать, как тот держится. Джеймс ведь ушел и от него. И, наверное, Винсенту должно было быть куда больнее. Он провел с Джеймсом девять лет, а теперь потерял его. В том, что они расстались, себя Майкл не винил — они оба с Винсентом были хороши, оба повели себя, как глухие.
Но он сочувствовал ему.
Поэтому — позвонил, со стационарного телефона клиники.
Винсент, сняв трубку, поздоровался по-французски и что-то быстро проговорил тоном вежливого извинения.
— Привет, — сказал Майкл. — Это я.
— О, — удивленным, то, как ни странно, доброжелательным тоном отозвался Винсент. — Майкл. Здравствуй.
Майкл устроился в кресле, подогнул под себя ноги.
— Я просто хотел узнать, — неожиданно для себя сказал он, — как ты.
Винсент помолчал пару секунд, потом ответил:
— Спасибо. Я… хорошо. В целом. В целом — хорошо. А ты?..
— Как-то так же, — отозвался Майкл, решив не распространяться о деталях. — Примерно так же. Как ты справляешься?.. Скучаешь?
— Держусь, — после короткой паузы ответил тот. Казалось, он просто в таком изумлении, что Майкл позвонил узнать, как у него дела, что ему приходилось прилагать усилия, чтобы после каждой фразы не спрашивать — Майкл, ты там, случайно, не двинулся? С кукушкой у тебя все в порядке?
— Он не вернулся?.. спросил Майкл. — К тебе.
— Нет, — сказал Винсент. — Я думаю, он не вернется. Он написал мне из Гонконга, попросил прислать кое-какие вещи.
— Откуда?.. — изумился Майкл.
— Он сказал, ему нужно было кардинально сменить обстановку и оказаться как можно дальше от нас обоих. Планирует пожить там.
— Ясно, — выдохнул Майкл. — Хорошо. Хорошо, что вы поддерживаете связь.
— А вы — нет?
— Нет.
— Майкл, — после новой паузы сказал Винсент. — Если ты захочешь приехать — я буду рад тебя видеть. Я понимаю, это звучит странно, но если тебе нужно будет поговорить… ты правда можешь приехать.
— Ты рассказывал, он писал стихи, — сказал Майкл, игнорируя предложение. — Ты его нашел из-за них. Помнишь?
— Конечно.
— Можешь мне их прислать?
— Да, — Винсент, кажется, даже не удивился. — В электронном виде подойдет?
— Подойдет, — сказал Майкл.
— Я отправлю в течении получаса.
В электронном виде Майкл читать их не стал. Распечатал. Ушел к себе, сел возле кровати на пол, положил листы на колени. Он сам не был уверен, почему именно сейчас решил узнать, что Джеймс писал в год их расставания.
Может, надеялся, что из-за апатии будет не так больно?..
?
Солнце болеет.
Хрипит, кашляет.
Тащится вверх, изнывая от жара,