Я тогда часто ездила в новосибирский Академгородок, где Татьяна Ивановна работала в тесном тандеме с доктором экономических наук Инной Владимировной Рывкиной, а я у нее жила и косилась на каждую бумажку — нет ли там материала для статьи. В прихожей стоял огромный конторский шкаф, дверцы которого в конце концов не выдержали напора набросков, эскизов, вариантов будущих статей, и они хлынули прямо на пол. Копаясь в них, я обнаружила набросок, по-моему, блестящей статьи Т. Заславской и И. Рывкиной против последней идеологической кампании планирования социального развития предприятий.
Такие планы обязательно создавались тогда на всех предприятиях, и включали они жилищное строительство, содержание детских садов, школ, заводских поликлиник и больниц, магазинов, стадионов, санаториев, Домов культуры и собственного жилого фонда. То есть государство стремилось переложить всю «социалку» с хрупких плеч муниципалитетов на промышленные предприятия, против чего и возражали наши социологи. Они писали о превращении страны в огромную промышленную казарму, где исчезает даже тень некой самостоятельности городского хозяйства и обеспечение базовых жизненных потребностей становится в прямую зависимость от производительности труда (а также отношений с начальством на работе). То есть килограмм дефицитной колбасы будет получать не первый в очереди, как в городском магазине, а первый — или назначенный первым — в бригаде. Огромный пласт городской жизни, в которой человек был хотя бы относительно анонимен, свободен и равен другим, практически мог исчезнуть, любая мелочь станет контролируемой и подвластной начальству.
Я вцепилась в листочки и потребовала расширенного интервью. Татьяна Ивановна решительно отказалась. «Поймите, — сказала она, — у городских властей нет никаких средств, они бедны как церковные мыши, и денег на все это им не дадут. Кто выиграет? Дети, которые останутся без музыкальной школы? Родители, которым ждать муниципального жилья до глубокой старости? Пусть хоть так останется...»
Я много раз вспоминала эту историю. Она не имела никакого отношения к научной деятельности авторов, разве что они в некоторой степени были обязаны ей всем направлением мысли и степенью проницательности. За листочками не было никакого исследования, но и свободный полет мысли прекрасных специалистов мог завораживать.
Вряд ли отказ Татьяны Ивановны был продиктован наивной верой в силу печатного слова, способного изменить социальную политику партии и правительства и повернуть финансовые потоки из одного русла в другое. Хотя частично была и она, вера в авторитет научного утверждения: я помню искреннюю растерянность и злость многих прекрасных специалистов, призванных «наверх» для совета, когда позже все решалось прямо противоположным совету способом. Но тут, я думаю, была решимость вести себя так, будто слово ученого действительно имело такую силу. И готовность брать на себя всю полноту ответственности за это. Способ сохранить чувство собственного достоинства, которое Татьяне Ивановне никогда не изменяло.
Эта решимость через несколько лет чуть не сделала из нее диссидентку, но это совсем другая история, гораздо более серьезная.
А все же мне до сих пор жаль той ненаписанной статьи. Хотя с тех пор было написано множество других статей, построено моделей, проведено серьезных, масштабных исследований.
И еще — мы уверены — будет написано, проведено, построено.
Ревекка Фрумкина
«Я видел озеро, стоящее отвесно...»
Перечитывая Жоржа Дюби
Электронный вариант текста был опубликован на сайте«Полит.ру»
«Глубже поверхности фактов» — так в свое время обозначил Марк Блок задачи «новой исторической науки». Знаменитый французский историк Жорж Дюби считал Марка Блока своим учителем. Книга Дюби «Время соборов. Искусство и общество. 980 — 1420» (русский перевод — М., Ладомир, 2002) не была задумана как сугубо научный проект. В первоначальном варианте это были три самостоятельных эссе, которые Дюби написал по заказу известного издательства «Скира» для художественных альбомов серии «Искусство. Идеи. История». Все три альбома вышли в Женеве в середине 60-х гг. под заглавиями «Юность западного христианского мира», «Европа соборов» и «Основы нового гуманизма».
Для издания 1976 года, осуществленного уже как книга издательством «Галлимар» (с него и был сделан русский перевод), Дюби объединил эти эссе и несколько переработал их, дабы придать изложению необходимое единство. (Видимо, при этом был добавлен раздел «Образы», комментирующий по необходимости скромный изобразительный ряд, который и воспроизведен в русском издании.) Русский перевод издан с предисловием и комментариями нашего замечательного медиевиста Д.Э. Харитоновича, что делает книгу доступной для достаточно широкого читателя, которому она, в сущности, и адресована. Впрочем, читателю этому придется изрядно потрудиться, о чем я еще скажу ниже.