Только сейчас у меня явилась интересная мысль: а что было бы с «Крокодилёнком», если бы «Д'Артаньян», Бодров и я перестали получать двойки и болтать на уроках? Ведь «Крокодилёнок» в основном только нами и кормится.
Над этим стоит подумать.
6 часов 50 минут.
Нет, это здорово! Представляю себе, какая будет у Кирки физиономия, когда он увидит, что материала для его газеты нет! Сейчас позвоню «Д'Артаньяну».
7 часов 15 минут.
Ура! План созрел! Артамонов две минуты хохотал по телефону, как Мефистофель. Сейчас побегу к Серёже Бодрову сообщить ему наш адский замысел.
8 февраля.
Сегодня вышел новый номер «Крокодилён-ка». На нём вместо рисунка я увидел свой карандаш, исписанный формулами. Он был прикреплён к бумаге ниточками. Под этим карандашом было написано:
«По самым скромным подсчётам, Сеня Ло-жечкин затратил на эту ювелирную работу не меньше трёх часов. Не лучше ли было бы затратить один час и честно выучить формулы?»
Ничего, Кирочка! Последний раз вы торжествуете. Вы и не знаете, какие тучи собираются на вашем горизонте. Вы и не знаете, что вчера вечером «Д'Артаньян» целый час объяснял нам с Бодровым алгебру, а потом мы час гоняли его по географии. И вы пока ещё не заметили, что Бодров, Артамонов и Ложечкин сидели сегодня на уроках, словно в рот воды набрав. Вы не заметили, что Артамонов на переменах никому не подставил ножку, никого не толкнул. Ничего! Скоро заметите!
10 февраля.
Вчера не писал в дневник: сидел над алгеброй. Все эти дни в классе мёртвая тишина. Её нарушают иногда только Кира с Валеркой. Они явно встревожены. Они шушукаются между собой и беспокойно поглядывают на нас, а мы молчим и только улыбаемся коварными улыбками.
Редактор с художником несколько оживились было, когда Артамонова вызвали по географии. Напрасно, голубчики! «Д'Артаньян» ответил на четвёрку.
15 февраля.
«Крокодилёнок» сегодня не вышел! Редактор с художником ходят скучные.
Я ответил по алгебре на пятёрку, а Бодров - на тройку. Пожалуй, алгебра - всё-таки самый интересный предмет. После этого на большой перемене ко мне подошёл Валерка:
- Что же это вы? Совсем паиньками решит ли сделаться? Да?
- Не подденешь, - ответил я, а после уроков подошёл к Кириллу и сказал:
- Что, Кирилл Иванович, плохи ваши дела? Материала нет? Ничего, я вам помогу.
И я подал ему заметку:
«Вопрос: Почему некоторые редакторы «Крокодилёнка» подбивают ребят нарушать дисциплину?
Ответ: Наверное, потому, что им больше хочется выпускать свою газету, чем действительно бороться с недостатками».
16 февраля.
Спешу записать сегодняшний день. Через полчаса идём с Кириллом в кино.
Сегодня после уроков в класс вошёл Игорь и сказал:
- Внимание! Прошу не расходиться. Председатель совета отряда Лёва Курочкин сделает сообщение о состоявшемся вчера заседании совета дружины.
Розовый голубоглазый Лёва Курочкип поднялся на кафедру, поправил галстук и начал:
- Совет дружины отметил такое дело. Он отметил, что все педагоги отметили, что наш класс был и раньше неплохим, а теперь стал просто самым лучшим в школе. За последние дни у нас не было ни одного замечания по дисциплине и ни одной плохой отметки.
- Ура! - крикнул «Д'Артаньян».
- Ура-а! - закричали ребята.
Лёва Курочкин подождал, пока мы утихли, и продолжал:
- И совет дружины также отметил, что немалая доля заслуги в этом принадлежит сатирической газете «Крокодилёнок».
Мы с Бодровым и «Д'Артаньяном» обескураженно переглянулись. Лёва продолжал:
- Редколлегия «Крокодилёнка» мужественно и невзирая на лица боролась с недостатками в нашем классе и добилась того, что даже некоторые самые разболтанные ребята осознали свои ошибки и перестали тянуть класс назад. Совет постановил издавать общедружинную сатирическую газету «Кроко-дильчик», назначив редакторами её Замятина и Пеликанова. И совет дружины постановил ещё вынести благодарность редколлегии «Крокодилёнка».
И тут вдруг случилось нечто совсем неожиданное. Я взял и крикнул:
- Ура «Крокодилёнку»!
- Ура! - подхватил класс, и я увидел, что Артамонов с Бодровым тоже кричат «ура».
Когда мы, весёлые и довольные, вышли из коридора, то все увидели на стене совсем маленький листик бумаги. На нём цветным карандашом было написано: «Крокодилёнок» № 10, и последний».
В «Крокодилёнке» были только две крошечные заметки. Одна из них была моя, та самая, которую я подал вчера Кириллу. Под ней стояло: «От редакции: Редакция считает данную критику справедливой».