— Не надейся, — ответил Кимати, энергично пожимая руку старика. — Я здесь по делам. Ну а как твое пищеварение?
— Лучше не бывает! — воскликнул дядя. — Хочешь позавтракать? У меня там все готово, — он указал на дверь в подсобное помещение.
— Если только чашечку чая. — Кимати перепрыгнул через прилавок и вошел в дверь, ведущую в крохотный темный закуток без окон. Мощная лампа дневного света горела тут весь день. Пол давно не метен, стены шершавые, и запах какой-то старческий: несло сигаретным дымом и несвежим дыханием.
Наружная дверь, ведущая на задний дворик, была заперта. Закуток служил одновременно кухней, гостиной и кабинетом; за засаленной тряпицей стоял топчан, на котором дядя спал.
На газовой плитке подле холодильника шипела на сковороде яичница с ветчиной. Грязная тарелка на столе означала, что дядюшка Едок уже один раз позавтракал. Второй раз, вспомнил Кимати, он это делает в десять часов.
— Ты прекрасно выглядишь, мой мальчик, — сказал старик, когда Кимати вернулся в торговое помещение с дымящейся чашкой чая в руке.
— И ты как огурчик, — отозвался Кимати, водя глазами по полупустым полкам.
Чем только дядя Едок не торговал! Свежими и консервированными продуктами, хлебом, молоком, пластмассовой посудой, дешевыми игрушками гонконгского производства. Были тут и неказистые платья для девочек, купленные на распродаже у прогоревшей уличной портнихи. Никто их у дядюшки не брал. Словом, в лавке царила полная неразбериха — никакого сравнения с «универмагом Фаруды»в провинциальной дыре Маньяни.
— Видать, торговля у тебя не слишком, бойкая. — Кимати ткнул пальцем в сторону пустот на полках.
Старик кротко улыбнулся:
— Аренду плачу, с голоду не умираю. Много ли мне надо?
— В самом деле, — Кимати нравилось подтрунивать над стариком, — чего еще желать!
Кимати вырос и всему в жизни научился подле дяди в лавчонках, таких крошечных и бедных, что нынешняя по сравнению с ними казалась дворцом. Было это в африканских пригородах Бахати и Иерусалим. И тогда хватало денег только на арендную плату и чтобы с голоду не умереть. Лавка на Гроген-роуд была намного просторнее своих предшественниц, зато и пыли в ней было не в пример больше.
— Я получил твое письмо, — сказал Кимати.
Старик, делавший вид, что протирает прилавок, улыбнулся.
— Дошло, значит?
— Дошло, — подтвердил Кимати. — Здорово ты все расписал, очень убедительно. Послушай, когда тут у тебя начинается наплыв покупателей?
— Бывают приливы и отливы, — ответил дядюшка, — в семь утра они приходят за хлебом, яйцами и молоком к завтраку; около одиннадцати — за продуктами к обеду. А к вечеру сюда забредают только в поисках джоги [9].
По тротуару шли прохожие; механик в замасленном комбинезоне из соседнего гаража заскочил купить одну сигарету. Поглядывая на пустые полки, Кимати думал о неиспользуемых возможностях.
— Тебе все еще нужен помощник? — спросил он.
Старик швырнул тряпку в угол.
— Все остается в силе. Платить я не смогу, но зато буду кормить.
— А компаньона тебе не требуется? — спросил Кимати,
— Что с тобой стряслось, мальчик? — насторожился дядя. — Взялся наконец за ум?
— Да, решил остепениться, — ответил Кимати. — Жениться надумал.
Лицо старика расплылось в белозубой улыбке.
— Знаешь, — сказал он с чувством, — лучшей новости ты не приносил с тех самых пор, как получил аттестат. Я никогда не сомневался, что ты далеко пойдешь. Кто она?
— Дочь преуспевающего торговца, — ответил Кимати.
— Бог свидетель, она была бы здесь как нельзя кстати. А собою хороша?
— Еще бы!
— Так привози ее поскорей, — поторопил племянника старик.
— Ишь какой быстрый! — остудил его пыл Кимати. — Сначала надо ее отца спросить.
— Когда же вас ждать?
— Приблизительно через месяц, — сказал Кимати и добавил: — Если ничего не случится.
— Отлично! — обрадовался дядя. — Только предупреди меня за день, чтобы я успел здесь малость прибраться. Кроме того, придется отказать квартиранту наверху.
— Квартирант? — Кимати решил, что ослышался.
— Я забыл про это написать в письме, — объяснил старик. — Недавно я купил весь дом. Вот почему на полках пусто — убухал все сбережения.
— Деньги я раздобуду. — Узнав о доме, Кимати повеселел.
— А я вам приготовлю уютное гнездышко, — посулил дядя. — Говоришь, у ее отца магазин? Стало быть, она не новичок за прилавком?
— Только этим и занималась всю жизнь, — сказал Кимати.
— Отлично! — воскликнул дядя, потирая руки. — Мы тут теперь наведем порядок, будем как сыр в масле кататься.