Два новых романа «бабушки» Золотого века американской фантастики Андрэ Нортон посвящены новым приключениям корабля космических торговцев «Королевы Солнца». Труды и дни капитана Джелико и его команды знакомы нам еще со времен легендарной книги «Саргассы в космосе». За последние тридцать с гаком лет у них было немало славных дел, описанных в романах «Зачумленный корабль», «Планета зомби» и др. И вот теперь два новых эпизода — «Аварийная планета» и «Покинутый корабль». Любители творчества Нортон жадно вцепятся в эту книгу, раскроют ее и…
Да, это очередной совместный проект, освященный знаменитым именем. Судя по всему, Нортон устала на старости лет напрягать извилины на потеху всеядной публике и согласилась на так называемое «соавторство», при котором приглашенный «соавтор» использует героев и мир первоисточника согласно пожеланиям заказчика, то бишь издателя. Первый роман написала П.М.Гриффин, второй — Шервуд Смит. Возможно, это одно и то же лицо, а возможно — целая бригада.
Что мы приобрели? Вполне добротное чтиво, стоящее того, чтобы его купили и поставили на полку рядом со старыми книгами Нортон.
Что мы потеряли? Первозданность чувств, простоту и вместе с тем целостность мироздания «по Нортон» и, самое главное, неуловимый аромат достоверности. Нынешние романы слишком зализаны и весьма политкорректны. Космические волки превратились в жеманных резонеров, а капитан Джелико в финале женится на члене экипажа, странной девице Раэль Коуфорт, сбежавшей от своего брата-богатея. В «Аварийной планете» вся коллизия построена на том, что на планете Кануче издавна производят и экспортируют в больших количествах аммиачную селитру. Тут прибывают наши герои и вспоминают, что аммиачная селитра имеет обыкновение время от времени взрываться. Селитра, такая дрянь, словно дожидалась наших бравых героев, ка-ак рванет! Подвиги, слава, аплодисменты… Второй роман несколько более закручен, но раскрутка вяловата. Команда «Королевы Солнца» обнаруживает покинутое судно и буксирует его на некий торговый центр. Местные бюрократы тянут волынку, вокруг героев сгущаются тучи, их подозревают в пиратстве. Но после ряда прыгов и скоков герои благополучно выходят из трудного положения и одолевают местных злодеев.
Можно, конечно, позлорадствовать — иссякает творческий запас американских фантастов, вот они и стали топтаться на замшелых сюжетах, реанимируя траченых молью героев, да только почему-то не хочется. Они-то и не претендуют на некую исключительную роль писателя в обществе: ну а в ремесле все хорошо, что приносит доход.
Павел Лачев
Кристофер Гилмор и Михаил Ахманов
Капитан Френч, или Поиски рая
Москва: ЭКСМО, 1998. — 496 с. (Серия «Стальная Крыса»). 14 000 экэ. (п)
Это книга загадок! Во-первых, в высшей степени загадочно, как литагент из Волгограда сумел слить в «одном флаконе» петербуржца Михаила Ахманова, в фантастике замеченного, и некоего англичанина, в фантастике не замеченного? Во-вторых, с какой стати авторы в предисловии заявляют, что этот роман не мистификация? Любой трезвомыслящий читатель сразу же скажет «ага» и начнет искать, «в чем прикол». А искать-то вовсе и не надо, достаточно заглянуть в список «Упоминаемых обстоятельств, названий и имен» — и все станет ясно. Впрочем, об этом чуть позже.
И главная, третья загадка, по всей видимости, неразрешимая: для чего автор придумывает псевдоним, если тут же неоднократно его раскрывает? Чем фамилия Нахмансон хуже Ахманова, кто бы мне объяснил? Что, опять вернулись времена борьбы с космополитами? Ну не будем придираться к мелочам, будем придираться к главному.
Если бы не кокетливое предисловие «соавторов» и мощный пояснительный аппарат, то приключения капитана Френча и его сложные взаимоотношения с женщинами вполне уложились бы в очередной коммерческий издательский проект, не претендующий на что-то серьезное. Но вышеупомянутый список заставляет подозревать, что роман — нечто большее, чем игра… Авторы простодушно перечисляют, откуда что позаимствовано. Стало быть, это не плагиат. Но что это? Книга-кроссворд, книга-тест на знание фантастики или книга-предвестник нового направления в составлении предложений? Здесь говорить о художественности не имеет смысла, поскольку художественность предполагает наличие оригинальной компоненты — в языке или содержании.
Весьма интересно и поучительно послесловие маститого питерского фантаста Андрея Балабухи. Он изо всех сил пытается быть корректным, и даже в какой-то мере ему удается скрыть раздражение от прочитанного. Но сквозь вежливые обороты слышен вопль душевный: да что же это такое делается, господа, и как мы дошли до жизни такой?!