— А-андрюша, — всхлипнула Лена.
Андрей прижал ее к себе и стал отступать вглубь кухни, готовясь к чему-то нехорошему. Ян пришел к нему. Но как? Ведь он же мертвый! И тут Конев понял, что Ян пришел ЗА ним. И, возможно, ЗА Леной. Неотвратимый и страшный, как сама смерть, но он был не смерть, а что-то хуже. Это было трудно понять, но понимание сейчас и не требовалось. Андрей не хотел думать об этом. Он хотел избавиться.
— А ну-ка давай наверх, — приказал он и подтолкнул ее к выходу из кухни. Лена всхлипнула и прижалась к нему. — Наверх, быстро!
В дверь ударили два раза. Она затрещала, слетела с петель и с грохотом легла на пол.
— Наверх!
Они рванулись к холлу, где была лестница на второй этаж, но в холле уже был мертвый Ян. Он шагал к ним и широко улыбался, как умел улыбаться только он. Освобождение приблизилось. Сейчас он получит долгожданный покой! Он рванулся вслед за ними по лестнице. Его вытянутая рука была все ближе, ближе.
Андрей увернулся от протянутой руки Гетца, схватил стул, стоящий в углу площадки, и швырнул в Яна. Ян не держался за перила, и стул сбил его с ног. Гетц скатился по лестнице, и даже Андрей наверху услышал, как что-то противно хрустнуло.
Он сломал ногу. Пуля повредила кость, а падение с лестницы добило ее вконец. Ян тяжело поднялся и на одной ноге, цепляясь за перила, поскакал наверх. Они уже заперлись, но он все равно откроет. Дверь для него не преграда. Мышцы повинуются все хуже и с одного удара не пробиться. Значит, их будет два или три. Несколько секунд ничего не изменят.
Втолкнув Лену в комнату, Андрей крутнул ручку замка и метнулся к шкафу, где хранилась двустволка ИЖ-43 двенадцатого калибра. Ружье было собрано и стояло в дальнем углу, прикрытое матрасом и одеялами. Рядом с ним лежали две коробки с патронами — крупная дробь и картечь. Андрей держал свой маленький арсенал на случай вторжения грабителей или непрошеных гостей. И, кажется, такой случай настал.
Гетц выломал дверь со второго удара. Он распахнул обе створки и шагнул внутрь, предвкушая освобождение. Он успел заметить стоящего у раскрытого шкафа Андрея и Лену Бориславскую, спрятавшуюся за ним. А затем Андрей нажал на спуск.
Первым выстрелом Гетца отшвырнуло к перилам, которые заскрипели и прогнулись под тяжестью его тела, он чуть не упал, ухватившись за них обеими руками, но тут же второй заряд толкнул его в грудь. Старое дерево не выдержало и Гетц полетел вниз. Он гулко упал и застыл под звон катящихся резных планок. Сверху над ним, глядя с площадки, возник Андрей. И его девка.
— Ты убил его? — почему-то шепотом спросила Лена. Она прижалась к своему защитнику и мелко дрожала, отчего Андрей мужественно расправил плечи.
— Наверное, — пробормотал он, сам не очень-то в это веря. Он не знал, куда попал, но был уверен, что падение с высоты трех с половиной метров не могло не сказаться на здоровье преследователя. — Я пойду проверю.
— О, нет, я с тобой, — Лена схватила его за рубашку, и они вместе спустились вниз. На ходу Андрей перезарядил ружье, роняя патроны из разорванной пачки.
Гетц поджидал их, неподвижно лежа на полу. Он уже испробовал этот способ: не подавать признаков жизни. Он мертв. И убит.
Усыпить бдительность врага.
Они приближались, и Гетцу оставалось только ждать. Вряд ли они смогут держать его здесь до полного разложения. Скорее всего, попробуют вынести на улицу, возможно, прямо сейчас. Или уйдут за помощью. Тогда он сможет спрятаться и запастись каким-нибудь оружием. Уничтожить их своими руками становится все труднее. Сломанная нога, ментовская пуля, да еще два выстрела из ружья лишили его надежного оружия — его тела. Дробь повредила мышцы на обеих сторонах плечевого пояса и снизила сократительную способность верхних конечностей. Откровенно силовой метод был теперь ненадежен.
— Ты убил его, — с уверенностью произнесла Лена.
Они стояли рядом с трупом Яна, который казался им безнадежно мертвым. Он не дышал, не двигался, и, вдобавок, от него исходил тяжелый противный запах. Настоящий покойник.
— Что мы будем делать? — спросила она.
— Надо, наверное, вызвать милицию, — неуверенно сказал Андрей. — Они составят протокол…
— Надо вытащить ЭТО из дома, — твердо сказала Лена. — Он не должен здесь оставаться.
— Но следствию…
— Не спорь со мной, — голос Лены снова обрел повелительный тон, теперь она чувствовала себя хозяйкой. — Так будет лучше, вот увидишь.