В шкатулке — стопка документов. Знал Перун, зачем копил их, отбирая у убитых красноармейцев и селян. Теперь вот листает, прикидывает, какой лучше ему подойдет. Пожалуй, вот этот. Красноармеец Дорошевич, демобилизованный из армии по случаю тяжелого ранения и контузии. Лицом схож, даже очень. И рана — тоже в правое плечо. Славно и то, что имя менять не придется: Григорием звали Дорошевича, Григорием Петровичем.
Весной сорок пятого года списанный подчистую боец Григорий Петрович Дорошевич появился в небольшом подмосковном городке. Этим же летом женился, взяв фамилию жены. Любопытствующим объяснял: из родственников никого не осталось, всех немцы побили, а детей не будет — жена тяжко переболела. Так что все равно конец роду. Чтоб меньше страшное вспоминалось, лучше, чтоб и фамилия не звучала.
В пятидесятом Григорий Мокрецов стал студентом одного из московских институтов, заочником, естественно. В том же году бросил на центральном почтамте открытку по адресу, который прочно сидел в голове. И начал делать это регулярно каждые полгода. В пятьдесят третьем похоронил жену, стал жить бобылем, пил мало, женщин не водил… В общем, соседом был примерным.
В пятьдесят пятом Мокрецову в первый раз пришла к новогодним праздникам поздравительная открытка. С тех пор перед каждым январем он вытаскивал из почтового ящика открытку с коротким трафаретным текстом: «Поздравляю… Желаю». Подпись была везде одинакова: Стас.
В последних числах декабря шестидесятого года в дверь его комнаты постучали и на пороге появился незнакомый мужчина.
— Слава Украине, друже Григорий, — сказал гость.
— Героям слава, — машинально последовал ответ.
Человек, прибывший от Регента, гостил у Перуна недолго.
Посоветовал при возможности перебраться в Москву, дал деньги, оставил новый адрес, по которому следовало теперь посылать открытки. Бад-Годесберг — название этого города в ФРГ Григорий слышал впервые.
7. Игорь Звонков
Рядом тяжело застонал во сне «Щербатый», потом закричал, заматерился и затих. Игорь отвернулся от него. «Сволочь, такая же сволочь, как и все здесь. Ведь он меня опекает из-за денег. Деньги ему нужны, а не я, — подумал он. — Иначе он бы меня давно „женил“ и сам вместо жениха пошел бы первым. Он и в подметки не годится Григорию Петровичу».
С Григорием Петровичем после первого знакомства они встречались часто. Ходили в рестораны, кафе, видеобары.
— Как дела с финансами, князь Игорь? — спросил однажды Григорий Петрович, когда вышли из ресторана.
— Гол, как сокол, — ответил Игорь.
— Если надо, то ссужу, пока имею.
Денег Григорий Петрович дал. Потом давал еще. Но что поделаешь, деньги разлетались за несколько дней.
Однажды Григорий Петрович позвонил и назначил встречу у метро на Смоленской площади.
— Есть одно дело, — сказал он, подойдя к Игорю. — Тут один мой старый «друг» должен мне энную сумму денег, но отдавать не собирается.
Быстро обговорили детали. К делу привлекли Валентина, а Генку трогать не стали.
«Другом» оказался старый профессор.
Когда, подъехав на машине, Григорий Петрович показал им «парабеллум», они не на шутку струхнули.
— Трофей, — сказал шеф, — я привез его с войны.
К профессору поднялись вдвоем. Дома оказалась маленькая седая старушка-прислуга, которая, увидев пистолет и двоих в масках из капроновых чулок, упала, потеряв сознание. Взяли деньги, золотые цепочки, серьга. Уехали спокойно, на троллейбусе, потом в метро, и вышли на Сходненской. Там их ждал Григорий Петрович. Золото он забрал, а деньга разделил поровну.
— Ну вот, а вы боялись, — засмеялся Григорий Петрович.
Опять хорошо посидели. Через неделю Игорь, получив еще кучу денег за реализованное золото, был посвящен Григорием Петровичем в замысел новой операции. Дело оказалось намного опаснее, чем он думал, но дорога назад не было. «Акцию», как говорил Григорий Петрович, начали готовить очень тщательно. Два месяца они вдвоем поочередно прогуливались у ювелирного магазина, присматриваясь к работе инкассаторов. Изучали время их приезда, режим работы магазина, хронометрировали процесс приема и выноса денег. Игорь, внимательно наблюдая, изучил даже привычки и слабости одного из них. Этот молодой парень, забрав выручку, забегал в кафетерий, расположенный здесь же, у входа, в уголке магазина, выпивал стакан сока, отпускал симпатичной продавщице, которая ему определенно нравилась, комплимент и бегом спешил к машине. Это повторялось регулярно. Но самое главное, что предопределило нападение — это наличие выхода из кафетерия во двор магазина, где дальше были проходные дворы. Инкассаторов было трое, двое из них — второй инкассатор и водитель, как правило, оставались в машине.