В фильме Кэмерона супруги Штраус не названы по именам. Мы видим супружескую пару, лежащую в объятиях друг у друга в затопляемой каюте. На самом деле в каютах “Титаника” не осталось никого, все вышли на палубу: слишком тяжело было прощаться с жизнью в замкнутом помещении. Конечно, Кэмерон пытался показать именно безнадежность, осознание этими людьми своей обреченности…
Иду и Исидора в последний раз видели на верхней палубе. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу, слившись в последнем объятии. Исидор обнял Иду за плечи, а Ида положила голову ему на грудь и обхватила его руками. Матрос, который рассказывал об этом их детям, вспомнил, что в этот момент корабельный скрипач Уоллес Хартли заиграл “Все ближе к тебе, Господи”. Это была любимая мелодия Исидора… Хартли об этом, конечно, не мог знать. Просто он счел, что с этой мелодией легче умирать.
Утренний свет после катастрофы озарил страшную картину: тысячи мертвых тел качались на волнах, поддерживаемые пробковыми жилетами. Подоспевшее судно “Карпатия” приняло и уцелевших, и погибших. Ида и Исидор Штраус оказались в числе тех, кто был предан земле, а не остался на дне океана. Теперь они лежат рядом на кладбище в Бронксе, и над могилой родителей шестеро любящих детей поставили бронзовый памятник, запечатлевший супругов в той позе, в которой их последний раз видел матрос с “Титаника” — в объятиях друг друга.
КУМИРЫ НАШЕЙ ЮНОСТИ
Великая Нежданова
Маргарита Ломунова
Антонина Васильевна Нежданова обладала удивительно мягким и теплым голосом, так могли петь только скрипка Амати и… ангелы. Бернард Шоу, горячий поклонник русской певицы, говорил: “Я теперь только понимаю, почему Бог дал мне дожить до 70-летнего возраста — для того, чтобы я имел возможность услышать лучшее его творение — Нежданову”.
Прошло более полувека с тех пор, как великая актриса ушла из жизни, а природе не удалось повторить этот голос, воплотивший все обаяние женственности. Кто хоть раз слышал Нежданову, забыть ее уже не мог. Она покоряла сразу и навсегда.
Весной 1912 года в парижском “Гранд Опера” давали грандиозный благотворительный спектакль. Ставили “Риголетто”. На главные роли были приглашены величайшие мировые звезды: Карузо, Титто Руффо. Из России приехала Нежданова. Это было ее первое выступление в Париже.
Накануне представления к Неждановой пожаловали два господина. Они говорили горячо, убедительно, но она, несмотря на то что прекрасно знала французский, не совсем их понимала. Они предлагали “обычную” вещь — аплодисменты за деньги: ария — две тысячи франков, дуэт — тысяча… Узнав о том, что русская певица отказалась от поддержки, артисты “Гранд Опера” пришли в ужас: “Вы погубили себя. Вас освищут”.
Ее выход… С возгласом “Мио падре!” она бросается к Риголетто, и в тот же момент итальянские слова вылетают из памяти. Титто Руффо мгновенно оценил ситуацию, сжал ей руки и, глядя в глаза, шепотом подсказал первую фразу… Ария Джильды закончилась, и раздался оглушительный шквал аплодисментов. Певицу приветствовали криками “Бис!” и “Браво!”. Тут уж никакая клака не могла бы помешать. На следующий день газеты писали: “Русская певица затмила Карузо и Титто Руффо”.
Родилась Антонина Васильевна под Одессой, в селе Кривая Балка, в 1873 году. Ее отец, школьный учитель, руководил деревенским хором, часто ездил на спевки в соседние деревни, и маленькая Тоня, у которой был прекрасный слух, увязывалась за ним.
Когда семья переехала в Одессу, Антонина настояла, чтобы родители отдали ее в музыкальное училище. Но проучилась недолго. Нужно было заниматься тем, что приносит кусок хлеба. Окончив гимназию, она с большим трудом, по протекции, получила место учительницы в городском училище и тем уже была счастлива. Тут уж было не до музыки: с 8 утра — в училище, вечером — частные уроки… Случались и радостные вечера, когда удавалось пойти в итальянскую оперу. С третьего ряда галерки она слушала знаменитых певцов, и они казались ей неземными существами. Писала им письма, рассказывала о своей любви к музыке, но кто читает письма поклонниц…
Антонина была хороша собой: с тонкими чертами лица, с нежным румянцем. Она нравилась многим, но своего принца так и не встретила. Ее полюбил достойный юноша из прекрасной семьи, впоследствии ставший известным ученым. Но он был поглощен своей археологией, она — музыкой. Они расстались… Горестно окончилось и другое, по-настоящему большое чувство. Он, красавец офицер, заканчивал петербургскую инженерную академию. И страстно любил музыку. Они встретились, когда он приехал к родным на рождественские каникулы. Весной должна была состояться свадьба. Но, уехав на несколько месяцев в Петербург, он не вернулся к невесте — увлекся другой.
С тех пор для Антонины Неждановой существовала только одна любовь — музыка. Она повторила путь многих великих актрис, ставших кумиром тысяч людей, но оставшихся одинокими.
Мечта стать оперной певицей всегда жила в ней, но голос ее, чистый и нежный, для оперы многим казался все-таки слабым, недостаточно разработанным.
Чтобы узнать мнение знатоков, друзья пригласили ее в Петербург. Нежданову прослушал профессор Прянишников.
Его мнение звучало как приговор: “Поезжайте вы лучше назад, учительствовать…”
Она поехала в Москву и добилась, чтобы ее принял директор консерватории В.И.Сафонов. Она знала, что набор студентов уже закончен, но надеялась на чудо. И чудо произошло. Вместе с Сафоновым ее слушал приглашенный из Италии профессор Мазетти. “Мадемуазель, я беру вас в свой класс”, — сказал он, едва Нежданова закончила петь.
Через три-четыре года ее голос окреп, талант расцвел. Слух о необыкновенной певице пошел по Москве. Сам Скрябин, профессор консерватории по классу фортепиано, просил уведомлять его, когда на ученических концертах будет петь Нежданова, он брался и аккоманировать ей… На выпускном экзамене Нежданова пела так, что экзаменационная комиссия присудила ей золотую медаль. Это произошло впервые за 60 лет существования консерватории, до того “золото” давали только музыкантам. Фамилия ее была занесена на мраморную доску у входа в Малый зал.
Неждановой прочат блестящую карьеру. Но работы — нет. В Большом театре все вакансии заняты.
Помог случай. Спектакль “Жизнь за царя” был уже объявлен, а все три примадонны Большого внезапно заболели. И тут вспомнили о Неждановой. Пригласили ее на роль Антониды, предупредив, что это разовое выступление.
Партию Антониды она знала хорошо и понимала, что это решающий момент в ее жизни.
В апреле 1902 года Нежданова впервые выступала на сцене Большого театра. Уже первые звуки арии “В поле чистое гляжу” заставили зал вздрогнуть. Она покорила публику, вызвала настоящую овацию. Но попасть в труппу Большого ей все равно не удалось. Здесь были свои примадонны, и им совсем не нужна была сильная соперница.
Через некоторое время, по настоянию публики, с Антониной Васильевной был подписан контракт — всего на один год с оплатой 100 рублей в месяц (примадонны получали 20000 рублей в год). Но Антонина Васильевна была так счастлива, что на сумму не обратила и внимания.
В декабре 1902 года Нежданову все-таки выпустили на сцену в итальянской опере “Риголетто”. Газеты писали: “Нужно было видеть и слышать, как восторженно приняли эту хрупкую, грациозную, робкую Джильду — она очаровала публику хрустальным по чистоте голосом”.
Отныне каждое ее выступление становилось событием. Сборы росли, когда на афишах появлялась фамилия новой актрисы. После второго сезона дирекция объявила, что “открыла” Нежданову. И постепенно весь репертуар Большого лег на плечи молодой певицы…