Перечислить города и веси, где врачевал Тареев? Должности, которые он занимал? А нужно ли? Хочется подчеркнуть лишь главное — через руки Евгения Михайловича прошли десятки тысяч больных. И не только через руки — через сердце. Сочувствие к людскому горю, стремление облегчить страдания больного характерны для него, для его врачевания. Это стремление помочь побудило Евгения Михайловича вплотную заняться изучением таких тяжелых заболеваний, как малярия, поражения почек и печени, гипертоническая болезнь, а в последние годы — коллагенозы — болезни соединительной ткани.
Профессор Тареев — прежде всего клиницист. Широта его научных интересов великолепно сочетается с мастерством диагноста, чуткостью и прозорливостью умудренного жизнью «домашнего доктора». Вот почему больные так стремятся попасть на консультацию к этому на первый взгляд суховатому, немногословному человеку, услышать его советы.
…В последние годы стало модно подчеркивать моложавость заслуженных людей. Приветствуя, например, юбиляра, говорят, что ему не шестьдесят, а три раза по двадцать, а почтенные седины именуют всего-навсего признаком ранней депигментации.
Не буду лукавить: попав на прием к заведующему кафедрой терапии 1-го Московского медицинского института, я увидела далеко не юношу. И хотя профессору Тарееву и не дашь его семидесяти «с гаком», но и молодым, разумеется, не назовешь. Однако и мне не избежать шаблона: так и хочется, говоря о Евгении Михайловиче, сказать о молодом его задоре. Ведь возраст не помешал Евгению Михайловичу побывать сегодня в разных концах Москвы, консультируя больных, не помешал прочесть интересную лекцию студентам, подписать гранки очередной научной статьи, побеседовать с аспирантами и сделать еще немало.
И все-таки на его усталом лице не было заметно ни следа раздражения или сановитого равнодушия. И сидел он в своем огромном кабинете, где шкафу теснятся книги, а с портрета зорко смотрит любимый учитель М. П. Кончаловский, словно зашел сюда на минуту. Впрочем, так оно и было: он снова уезжал на консультацию…
И меня убедил в молодости души не внешний вид профессора и даже не восторженные, с оттенком некоторой зависти рассказы сотрудников кафедры, как Евгений Михайлович обгоняет их во время лыжных вылазок, как летом катается на велосипеде, а эта его непоказная деловитость, желание сделать сделать как можно больше.
Сделал же он столько, сколько иной и за десять жизней не успеет. Евгений Михайлович — автор более 400 научных работ, в том числе таких, как монография «Клиника малярии», за которую ему была присуждена Государственная премия, «Учебник внутренних болезней» — настольная книга всех будущих врачей.
У Е. М. Тареева великое множество учеников. Иные из них уже сами возглавляют кафедры терапии — в Москве, Кемерове, Новосибирске, Орджоникидзе, Самарканде, Улан-Баторе. А сколько научных работ выполнено под его непосредственным руководством — сотням врачей дал он путевку в науку!
Действительный член Академии медицинских наук СССР, профессор Е. М. Тареев — активный участник различных международных конгрессов. Выступая на конгрессах, Евгений Михайлович не нуждается в переводчиках: он владеет английским, французским, немецким, испанским и итальянским языками, блестяще знает латынь.
…Я выхожу из старого здания с колоннами, глядящего на старый Страстной бульвар. У здания этого тоже интересная «биография». Уже более ста лет в особняке князя Гагарина находится одна из старейших московских клиник. Здесь трудится теперь председатель Всероссийского терапевтического общества, Герой Социалистического Труда Е. М. Тареев.
Но вскоре и он покинет это старое здание и переберется в новое. В солнечный майский день, в день своего семидесятилетия, Евгений Михайлович собственноручно заложил на Девичьем поле первую плиту в котлован будущей клиники. Она должна открыться, когда профессор будет праздновать пятидесятилетие своей врачебной деятельности. Впрочем, этот неутомимый труженик медицины ведет счет жизни не по юбилеям, а по обычным рабочим будням.
М. ВАСИЛЬКО
Каприз
Кандидат медицинских наук Е. И. Макарова
Как быстро изменилось поведение ребенка! Только что отчаянный плач, капризное и упрямое всеотрицание, а вот уже наметилась перемена, и через несколько минут в непросохших от слез глазах — огонек внимания, интереса, мечтательности…
На рисунках, помещенных рядом с фотографиями, художник схематично изобразил, какими физиологическими процессами обусловлены каприз и его обуздание.
На первом яркой краской обозначена подкорковая область Красный цвет символизирует ее возбуждение, вызвавшее бурю примитивных реакций. А бледным пунктиром условно намечен «опорный пункт» — о нем подробно рассказано в статье.
Как видите, сейчас он приглушен — стихия каприза, «буйство» подкорки властвует над мозгом… Но вот начинается педагогическое воздействие (фото и рисунок 2).
Оно направлено именно на этот очаг, оно взывает к привычному интересу, заставляет его разгореться. Возбуждение «опорного пункта» мобилизует кору — владычицу высших функций мозга, его наиболее тонких реакций. Это возбуждение «усмиряет» подкорку: яркая краска ее побледнела. Ребенок успокоился…
Фото Вл. КУЗЬМИНА, рисунки А. ГУРЕВИЧА.
Иногда говорят: «Зачем нужна наука о воспитании ребенка? Наши бабушки не знали никаких ученых правил и воспитывали своих детей не хуже, чем по книжкам, а порой и лучше».
Что же, в этом есть доля правды. Ведь многие наши бабушки — это матери с большим опытом воспитания детей. Но даже и не имея опыта, можно обладать прирожденным талантом воспитателя, умением находить к каждому ребенку свой, особый подход, создавать свои педагогические приемы, угадывать те моменты, когда ребенок наиболее способен воспринять влияние взрослого.
А как быть, если нет ни опыта, ни подобного таланта? Думается, что использование научных данных облегчит задачу, сделает путь к достижению цели прямее и легче. Так, во всяком случае, обстоит дело с одной из сложнейших проблем воспитания — проблемой борьбы с детскими капризами.
Немало хлопот и огорчений доставляет взрослым капризный ребенок. Но капризы не только весьма утомительны для окружающих. Научные исследования последних лет заставляют оценить эту форму поведения ребенка как явление прежде всего вредное для него самого. Каприз может быть следствием нервного заболевания, но он может быть и его причиной.
Повторение капризов, как эпизодических «срывов», приводит к более стойким изменениям поведения, к формированию трудного характера, налагающего свою печать на всю дальнейшую жизнь человека и на его взаимоотношения с другими людьми.
Не следует забывать, что в состоянии каприза ребенок переживает крайне выраженные отрицательные эмоции. Это может быть горе, отчаяние, страх, гнев, раздражение, стыд.
Внешне ребенок производит в эти минуты тяжелое впечатление: на все он реагирует отрицательно, всему сопротивляется. Его движения приобретают характер «двигательной бури», или, наоборот, он застывает в одной неестественной, иногда причудливой позе. Ребенок плачет, кричит, кидает на пол предметы, может плюнуть в лицо, укусить, гримасничать. Крайние степени возбуждения заставляют его бросаться на пол; он бьет по полу ногами, продолжая кричать, или лежит неподвижно, не теряя, однако, возможности наблюдать за всем окружающим, и в первую очередь за поведением взрослого.