— Конечно! Конечно! — прервал его Бейкер.— Но, к несчастью, я не больше администратор, чем вы. Впрочем, для вас нет ничего легче,— добавил несгибаемый шутник, подчеркивая каждое слово,— чем объяснить господину Ван Пипербуму, как он вам мешает.
Побледневшему от гнева Томпсону пришлось удалиться, проглотив эту пилюлю. А Бейкер вообще перестал обращать на него внимание.
Проснувшись утром шестого июля, пассажиры обнаружили, что «Санта-Мария» почти не движется вперед. Бриз ночью стих, и к восходу солнца на море воцарился мертвый штиль. Покачиваясь на волнах, «Санта-Мария» хлопала парусами о мачты, скрипела, раскачивалась, и это вызывало у всех тошноту.
Несмотря на радостное известие о том, что под действием чистого морского воздуха наступило заметное улучшение здоровья у Гамильтона и Блокхеда, день прошел невесело: из-за штиля путешествие может затянуться. Однако уж лучше слишком слабый ветер, чем слишком сильный, и все терпеливо сносили неприятность, не внушавшую особой тревоги.
Капитан Пип воспринимал происходящее по-другому. У него сильно косили глаза, и он яростно тер себе кончик носа — признаки большого беспокойства. Очевидно, по мнению славного капитана, происходило что-то необычное, он то и дело поглядывал на запад, откуда шла рябь, раскачивающая «Санта-Марию».
Пассажиры хорошо знали привычки своего уважаемого командира и не могли не понимать, что все это означает. Потому они тоже смотрели в сторону западного горизонта, однако никому не удавалось ничего рассмотреть. Там, как и везде вокруг, небо было голубым и чистым, без единого облачка.
Около двух часов пополудни на западе появилась легкая дымка, она медленно надвигалась, меняя постепенно окраску от белой к серой и от серой к черной.
Было около пяти часов, когда заходящее солнце опустилось в эту мглу и море окрасилось в зловещий медно-красный цвет. В шесть часов угольно-черная туча закрыла небосклон, и тогда послышались первые приказы капитана:
— Крепить кливер! Крепить бом-брамсель!..[141] Крепить топсель![142] Крепить крюйс-брамсель!..[143]
Через четверть часа свернули кливер и бом-брамсели, а через двадцать минут — паруса бизань-мачты[144]. Не успели закончить эту работу, как последовала команда убрать грот, фок и брамсели, капитан приказал оставить только бом-кливер, оба марселя на малых рифах и крюйсель[145].
Пока все было спокойно. Но это затишье казалось зловещим.
И действительно, ровно в восемь налетел ураган вместе с проливным дождем, и «Санта-Мария» так наклонилась на один борт, что чуть не перевернулась. Потом, выставив форштевень и разрезая носом поднявшиеся валы, запрыгала по волнам. Капитан посоветовал всем ложиться.
«Санта-Мария» дрейфовала до утра, и пассажиров жестоко встряхивало на каждой волне. За ночь буря ничуть не стихла. Напротив, к восходу солнца она набросилась на судно с удвоенной яростью.
Капитан Пип был доволен тем, как «Санта-Мария» шла на штормовых парусах. Она легко взбиралась на волну, при этом вода на палубу почти не попадала — ее только обдавало брызгами. Но моряк обнаружил, к своему неудовольствию, что пеньковые тросы, закупленные на Сантьягу, оказались плохого качества. Ванты[146] и бакштаг под ударами моря растянулись, и мачты у основания расшатались в своих пазах.
Сила урагана постоянно нарастала. Стало ясно, что предстоит выдержать схватку с одним из сильнейших циклонов.
Волны стали огромными. Они обрушивались на «Санта-Марию» и заливали ее водой
Капитан продолжал идти на штормовых парусах. Но к семи часам вечера положение стало еще более серьезным. Под усилившимся ветром рангоут[147] начал раскачиваться так угрожающе, что капитан посчитал невозможным идти тем же ходом, он решил плыть по ветру.
В том положении, в каком находилась «Санта-Мария», сменить галс и встать по ветру или наоборот — это маневр, требующий большой сноровки. Между моментом, когда судно подставляет свой форштевень разъяренным волнам, и тем моментом, когда оно, набрав достаточную скорость, взлетает над водой, есть миг, когда волны бьют о борт. Если вал достаточно сильный, то судно начинает вертеться, как пробка. Поэтому нужно внимательно следить за волной и умело маневрировать.
Капитан сам встал за штурвал. Экипаж в полном составе находился вдоль левого борта, готовый броситься к марселям.
146
Ванты — оттяжки из троса, которыми производится боковое крепление мачт и прочих вертикальных частей вооружения судна.
147
Рангоут — совокупность деревянных круглых в сечении или стальных трубчатых частей вооружения судна.