Учредителем обрядов и автором поэм, в которых содержится орфическое тайнознание, считается фракийский мифический поэт и певец Орфей. Согласно наиболее распространенной мифической версии, он был сыном фракийского речного бога Эагра и музы Каллиопы. А поскольку Эагр был потомком Атланта в пятом поколении, то этот мифический Орфей — в каком-то смысле родственник Прометея.
В разных мифических преданиях Орфей выступает то как сын Мусея, то как учитель Мусея. Считается, что Мусей посвятил Геракла в элевсинские мистерии. Что он перед битвой с гигантами на Крите перешел от гигантов на сторону богов. Позднеантичный историк философии Диоген Лаэртский, живший, предположительно, в конце II — начале III века н. э., в своем сочинении «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» утверждает, что Мусей «первый, по преданию, учил о происхождении богов и первый построил шар; он учил, что всё на свете рождается из Единого и разрешается в Едином».
Все разговоры о связи орфизма с христианством мне лично представляются достаточно общими, то есть не ухватывающими уникальную специфику христианства, потому что богов, принесших себя в жертву ради спасения людей, в истории человечества два — Христос и Прометей. Орфизм никакой такой уникальности в себе не содержит. Но он содержит другое. А именно то, на что указал Диоген Лаэртский, разбирая Мусея. Он содержит в себе некое представление о Едином. Причем представление очень древнее. Не относящееся ни к VI, ни к какому-нибудь XVI веку до н. э. Лосев говорит о том, что некие представления, находящиеся в тесной связи с орфическими, были и в крито-минойскую эпоху. Но никакая крито-минойская эпоха не содержит в себе представления о Едином, которым пронизан орфизм. В том, что орфизм таков, есть большая историческая загадка. И негоже пытаться разгадывать ее в произведении, посвященном совсем другой проблематике.
Фракиец Орфей был любимцем Аполлона, который подарил ему золотую лиру. Орфей мог своим пением приручать диких животных, двигать деревья и скалы. Он усовершенствовал музыкальные инструменты. Иногда говорят о том, что есть два Орфея. Об этом, например, говорит древнегреческий писатель Геродор (не путать с Геродотом) в своей «Истории Орфея и Мусея». Младший из этих Орфеев участвовал в походе Аргонавтов. Об этом говорится во многих источниках. Орфей пел команде гребцов. Согласно Диодору Сицилийскому (90–30 гг. до н. э.), Орфей посещал Египет, изучал там теологию, обряды, поэзию и музыку. В этих сведениях есть намек на то, откуда мог взяться культ Единого у орфиков.
Согласно тому же Диодору Сицилийскому, Орфей был посвящен в самофракийские мистерии. Уже неоднократно упоминавшийся нами Павсаний сообщает, что деревянная статуя Орфея находилась в храме Деметры Элевсинской в Лаконике. Тут не так важно, где. Важна связь Деметры Элевсинской и Орфея.
Известная история о сошествии Орфея в ад и о выводе им из ада его любимой Эвридики и о том, что несвоевременный взгляд Орфея на Эвридику привел к тому, что он потерял любимую, которую почти что удалось спасти от смерти, входит в число самых поэтических историй, созданных человечеством. И в этом смысле — сошествие в ад, воскресение мертвой любимой — можно говорить о влиянии орфизма на христианство. Но тогда речь идет о достаточно косвенном влиянии.
Почему Орфей был растерзан фракийскими женщинами-менадами? По этому поводу есть слишком много суждений. Часть из которых более чем сомнительна, потому что Орфей, будучи жрецом местного храма Диониса, не мог посягнуть на Диониса, о чем иногда говорится теми, кто обсуждает причины убийства данного певца.
Эсхил в своей трагедии «Бассариды» описывает то, как именно был растерзан Орфей. Бассариды — это спутницы и почитательницы Диониса. Римляне называли их вакханками. Таких спутниц и почитательниц Диониса греки называли менадами.
Британского поэта и романиста Роберта Грейвса (1895–1985) автора трактата «Белая богиня», конечно же, нельзя считать ученым. Но он удивительно начитан во всем, что касается древности, и вполне способен к построению адекватных интерпретаций, основанных на его эрудиции. Обсуждая растерзание Орфея, Грейвс настаивает на том, что по всему миру были распространены обряды, требующие такого растерзания. И что эти обряды никак не были связаны с культом Диониса. Грейвс пишет: «Эратосфен из Александрии, цитируя «Бассариды» Эсхила, пишет, что Орфей отказался принять местную религию, ибо «верил, будто солнце, которое он называл Аполлоном, — высшее из божеств. Он вставал по ночам и шел на гору Пангей, чтобы не пропустить восход солнца. Из-за этого Дионис, разъярившись, послал к нему бассарид, которые разорвали его на куски…» Далее Грейвс, который прекрасно знает источники, заявляет, что такая версия — ложна. «Это неправда», — решительно заявляет вполне компетентный Грейвс. Подтверждая эту свою оценку, Грейвс не предается общим рассуждениям — он тоже ссылается на авторитет. Ничуть не меньший, чем тот, которым является Эратосфен из Александрии. Грейвс ссылается на авторитет главного неоплатоника — Прокла. Грейвс пишет: «Это неправда. Прокл в своих комментариях к Платону держится ближе к истине: «Орфей, так как он был главным в дионисийских обрядах, говорят, подвергся той же участи, что его бог». Это серьезное заявление. Потому что подвергнуть Орфея как главного служителя Диониса участи самого Диониса могли только служители некоего культа, враждебного Дионису. То есть культа титанов. Такова логика подражания, на которой основаны подобного рода жертвоприношения: «Мы поступим со служителем этого бога так, как наши боги поступали с самим этим богом».