- Ханна, - сказал Ганс Виктор взволнованно, - ты плачешь из-за меня...
Тут ее лицо посветлело.
- От радости, молодой господин, от радости.
- От радости, Ханна? Да у меня совсем не радостное настроение.
Ханна кивнула.
- Я сегодня много молилась, и теперь - теперь я наверняка знаю...
- Что же, Ханна?
- Ах, дорогой молодой господин, я, конечно же, глупая старая женщина, но я уверена, что это был мой небесный Отец, Который сказал мне: „Спокойно, Ханна! Я сделаю все, все хорошо!" Да, так Он мне сказал, и Он выполняет то, что обещал.
В комнате было тихо, было тихо очень долго. Затем Ганс Виктор встал. И его лицо теперь было радостнее.
- Я благодарю тебя, Ханна. Что Господь обещает, то выполняет. Я тоже ему доверяю.
Проходили месяцы, месяцы без особых событий. „Все уже не так, как раньше, - шептала прислуга между собой. - С тех пор, как молодой господин стал набожным, все изменилось". Прежде всего с некоторого времени фрау Резеке стала ездить по воскресеньям вместе со своим сыном на богослужение! Сначала о его „набожности" она делала лишь насмешливые замечания, но затем их стало все меньше и меньше, и вскоре она привыкла к изменившемуся отношению ее сына к Богу.
Со времени возвращения Ганса Виктора домой он каждый день что-нибудь читал отцу вслух, сначала только газеты, так как больной требовал прежде всего биржевые новости, но постепенно он стал читать короткие отрывки из Слова Божия. Господин Резеке не признавался, приносило ли это ему радость, но, во всяком случае, это не вызывало у него сопротивления.
Однажды в день рождения господина Резеке Ганс Виктор даже произнес короткую молитву. И тут господин Резеке ничего не сказал, только долго измерял своего сына особенным взглядом.
- Ты совершенно другой, - сказал он наконец, -ты никогда не станешь настоящим дельцом.
- Я стараюсь, отец, и я верю, что изучу это, - ответил Ганс Виктор.
- Держи ухо востро, мальчик мой, очень быстро можно стать нищим.
- Как Богу угодно, отец, мы зависим от Него.
После некоторых раздумий больной спросил: - Ты счастлив, Ганс Виктор, действительно счастлив?
- Да, отец.
- Как Ханна, - прошептал на это больной, - точно так же, как Ханна...
С каждым днем он становился все слабее. Больше, чем обычно, сидела жена у его постели. Однажды в воскресный полдень в октябре Ганс Виктор и мать очень забеспокоились за больного, так как он казался особенно возбужденным.
- Ганс Виктор, - сказал он неожиданно, - где Ханна?
Молодой человек удивленно посмотрел на мать.
- В своей комнате, отец.
- Я хотел бы ее увидеть, я хотел бы увидеть Ханну!
- Я не знаю, сможет ли она подняться по лестнице, - сказал Ганс Виктор.
- Я хотел бы ее видеть - она счастлива, а вокруг меня темно. Мальчик, будь настороже, сохраняй ясную голову, нашему дому нужен деятельный и осмотрительный руководитель. Чего сегодня добились, завтра может быть разрушено. Все очень быстро может пойти назад под гору - мы это пережили, большую потерю...
Ганс Виктор уже не слушал последние слова, он уже направился в детскую. Только немного позднее появился он опять в комнате отца, он нес Ханну на своих сильных руках. Должно быть, уже в последний раз Ханна покинула свою комнату.
Господин Резеке потянулся немного вперед, когда узнал Ханну, затем обессиленный упал на подушки и заснул легким сном. Пришел врач, обследовал его, и, став серьезнее, пообещал прийти еще раз до наступления ночи.
Час за часом сидели у кровати больного фрау Резеке, Ханна и Ганс Виктор. Уже стемнело, и тут он неожиданно раскрыл глаза. Его взгляд был чище, чем обычно, но был полон беспокойства.
- Ханна здесь! - сказал он. - Ханна, ты счастлива?
- Да, милостивый господин, Бог делает меня счастливой.
- Меня нет, - прошептал больной, - меня нет! Ганс Виктор, мой мальчик, - сказал он затем неожиданно громким голосом, - ты должен тоже быть счастливым!
- Я счастлив, отец, милостью Божией.
- Я думаю, также и твоя невеста счастлива...
Ганс Виктор упал на колени.
- Молись! - прошептал умирающий, полный страха, и его рука легла на руку жены. Фрау Резеке тоже встала на колени, но не сказала ни слова.
- Я представлял это себе совершенно по-другому, - прошептал умирающий, - жизнь пустая - Ганс Виктор, ты прав, есть более важные вещи, Ханна, я никогда не был по-настоящему счастлив!
- Отец, мы помолимся, - сказал на это Ганс Виктор. Тут господин Резеке поднес к нему свою руку и, пока Ганс Виктор молился, его отец был спокоен. Банкир Резеке умер...
Ханна сидела в своем кресле у окна. В первый раз за много недель она встала с постели. Весеннее солнце весело и тепло улыбалось в окно. Но это не солнце подняло старую женщину с постели. Ханна выглядела особенно празднично. Она надела свое лучшее платье и чепец с белыми кружевами. На коленях у нее лежал свежий носовой платок, а на подоконнике перед ней была раскрытая Библия. Ханна хотела ее почитать, но не могла удержать тяжелую книгу.