Как видите, раньше астрономы занимались изучением исключительно видимого излучения. Лишь сорок лет назад ученые обнаружили, что из Космоса поступают на Землю радиоволны. После второй мировой войны астрономы начали исследовать радиосигналы, используя для этой цели радары, применяемые в военной технике. Позднее они приступили к постройке радиотелескопов. Так как радиоволны длиннее световых, радиотелескопы должны быть больших размеров, чем обычные телескопы. Их зеркала можно изготавливать из металлической сетки. Чем больше длина волны, тем больше могут быть ячейки этой сетки. Самый большой радиотелескоп находится в Джодрел-Бэнк (Великобритания). Диаметр его зеркала равен 76 м.
Не думайте однако, что источники радиоволн видны в радиотелескопе как звезды. По внешнему виду радиотелескоп напоминает радиоприемник, а его зеркало собирает радиосигналы антенной, помещенной в фокусе. Если антенна направлена на радиоисточник — в приемнике слышен громкий сигнал. Обычно он усиливается и поступает в самопишущее устройство, где производится запись.
Больше всего хлопот астрономам доставляет атмосфера Земли. Она пропускает лишь световые и радиоволны. Радиоволны можно принимать в любое время и при любой погоде. Световые волны более капризны. Наблюдения небесных светил можно вести лишь безоблачной ночью. Все другие волны, например, инфракрасные или рентеновы лучи задерживаются земной атмосферой. Может быть, в недалеком будущем на Луне, лишенной атмосферы, возникнут астрономические обсерватории, в которых будут работать астрономы, прилетевшие с Земли.
Как Генри Кавендиш взвесил Землю
Было уже поздно, и в комнате царил полумрак. Генри Кавендиш, несмотря на свои шестьдесят семь лет, бодро прохаживался по комнате. Он очень любил тишину и одиночество. Присутствие людей и шумные разговоры всегда мучили его. Учёный привык быть в одиночестве, целые дни и недели обдумывать и проводить новые опыты, и ни на что не сменил бы такую жизнь. Химия влекла его издавна.
Ведь химические эксперименты постоянно расширяли запас знаний человека об окружающем мире, способствовали развитию других наук, вызывали к жизни новые открытия. Генри Кавендиш не стремился к славе, он даже не собирался публиковать результатов своих работ, хотя провёл множество химических опытов.
Как раз недавно химик познакомился с описанием интересного эксперимента. Он сразу же решил использовать прочитанное, чтобы взвесить Землю. Учёный уже давно мечтал об этом. Правда, у нового замысла было мало общего с химическими экспериментами, какими он занимался последнее время. Но осуществление проекта требовало вовсе не меньшей точности.
Вскоре нужная аппаратура была готова. Стоя у порога соседней комнаты, Кавендиш рассматривал аппаратуру с таким интересом, как будто видел её первый раз. Он был явно доволен своим делом. «Наконец-то завтра можно приступить к измерениям», — подумал химик. Он пригладил седые волосы, запер на ключ лабораторию и направился в столовую.
После ужина Генри Кавендиш продолжал сидеть в столовой. Тусклое освещение и удобное мягкое кресло склоняли к размышлениям. Уже немолодой учёный раздумывал о своём соотечественнике Исааке Ньютоне и его законе всемирного тяготения. «Как ни странно, но даже левая рука человека притягивает правую, хотя эта сила настолько мала, что практически не ощущается. Если бы мы взяли гирю определенной массы, то Земля притягивала бы её с силой, величину которой можно измерить с помощью пружинных весов. Эта сила, представляющая собой ни что иное, как вес гири, зависит от массы гири и всей Земли, от расстояния центров их масс и постоянного коэффициента». Именно он больше всего интересовал учёного. Ведь зная его величину, а также вес и массу гири, и ее расстояние от центра Земли, можно определить массу нашей планеты, т. е. как бы взвесить Землю.
Утро следующего дня было тёплое и солнечное. Оно как бы предвещало удачу. Обычно в хорошую погоду Кавендиш работал с ещё большим воодушевлением. Вот и сегодня он чуть свет пришёл в лабораторию, желая ещё раз всё проверить и исключить возможность какой-либо неожиданности. Справедливости ради стоит добавить, что к любому опыту ученый готовился тщательно. И поэтому неприятные неожиданности случались крайне редко.