Под «аскетизмом» в прямом и собственном смысле следует разуметь вообще планомерное употребление, сознательное применение целесообразных средств для приобретения христианской добродетели, для достижения религиозно–нравственного совершенства [63]. «Аскетизм», не приспособленный и не приводящий к названной цели, в сущности не настоящий ἄσκησις, а видимый, кажущийся – ἡ φαινομένη ἄσκησις, по выражению препод. Макария Е. [64].
Таким образом, данный термин обозначает как бы только «техническую» сторону христианского совершенствования, так как главным деятелем этого последнего, по православному учению, служит благодать Св. Духа [65].
«Аскетизм» имеет своею прямой и ближайшей целью приспособить естественные силы и способности человека к восприятию воздействия божественной благодати, сделать их органом, послушным и удобным орудием для достижения и осуществления в человеческой личности «вечной жизни». Другими словами, – «аскетизм» является моментом христианского «освящения», поскольку для осуществления последнего необходимы «и всякое внутреннее усилие – заботы, молитвы, попечения и всякое внешнее борение и препобеждение препятствий» [66].
По учению свв. Отцов Церкви, аскетизм сам по себе, даже взятый во всей совокупности своих проявлений, еще далеко не обнимает и не выражает собою христианского совершенства. По мысли, напр., препод. И. Кассиана, «посты, бдения, нищета, отшельничество, упражнение в св. Писании, расточение всего имущества не составляют совершенства, но суть только средства к совершенству; не в них состоит цель искусства (disciplinae illius finis), но посредством их достигается цель. Напрасно будет упражняться в них тот, кто довольствуется ими, как высшим благом; это значит – иметь орудие для искусства и не знать его цели» [67]. Иллюстрацией к раскрытому пониманию слова ἀσκέω, ἄσκησις служит Doctrina XIV аввы Дорофея περὶ οἰκοδομῆς καὶ ἁρμολογίας τῶν τῆς ψυχῆς ἀρετῶν [68]. Здесь созидание духовного совершенства в человеке изображено чертами, заимствованными от постройки дома. Как созидаемый дом нуждается во всесторонней заботе относительно каждой своей части, и пренебрежение какой–либо из них грозит прочности построяемого дома, так и душа нуждается в заботе относительно созидания в ней каждой из добродетелей (с. 1). Основанием для такого созидания должна быть вера (с. 2). На этом основании полагаются камни: послушание (ὑπακοή), долготерпение (μακροθυμία), воздержание (ἐγκράτεια). От каждой из этих добродетелей в основание должно полагать по одному камню… и таким образом, воздвигать здание: один камень сострадания (συμπάθεινα), один отсечения воли (κοπὴ τοῦ θελήματος) и т. д. Но краеугольными камнями (γωνίαι) будут терпение и мужество (ὑπομονὴ καὶ ἀνδρεία), относительно которых следует в особенности прилагать старание (ibid., col. 1776А), ибо от них зависит твердая устойчивость стен здания (ibid.). Цементом, соединяющим один камень с другим, служит смирение, – добродетель, без которой ни одно доброе дело не есть добродетель и без которой нельзя спастись, подобно тому, как корабль не может быть построен без гвоздей (col. 1776AB), и т. д. Важно в этом изображении то, что душа представляется как бы ареной, на которой постепенно усилиями воли получается известное содержание в виде духовного здания. Самый процесс водружения частей здания в одном месте прямо называется глаголом ἀσκέω: «ἄλλος ἀσκεῖ σιωπὶν, ἀλλ’ οὐκ ἐν γνώσει, ἔχει γὰρ, ὅτι ἀρετὴν ποιεῖ ὁ τοιοῦτος, οὐδὲν δὲ ποιεῖ» [69]. В настоящем месте гл. ποιεῖ наиболее подходит значение водружаю, т. е. даю бытие, произвожу. Несколько выше аввою разъяснено, кто именно может быть назван ἐν γνώσει πειῶν μετάνοιαν, откуда ясно, что ἀσκέω и ποιέω – глаголы, синонимичные по своему значению. (Ср. и ниже: πάλιν οὐ μετρεῖ τις ἑαυτὸν καὶ νομίζει ὅτι τι μέγα ποιεῖ, καὶ οὐκ οἷδε, ὅτι οὐδὲν ἔχει, ἐπειδὴ οὐκ ἐν γνώσει ποιεῖ [70] и т. д.).
Однако, уже из приведенных примеров можно усматривать весьма тонкое различие между ἀσκέω и ποιέω. Тот, кто по-видимому делает, ποιεῖ σιωπήν, на самом деле иногда только ἀσκεῖ оное: если он делает не с разумением, οὐκ ἐν τῇ γνώσει, то он собственно οὐδὲν ποιεῖ [71].
63
65
Cp.
67
Collat. I, с. VII, col. 490AB. Ср. ibid, с X, col. 494AB. Cp.
71
С этой точки зрения понятно и святоотеческое учение о том, что победу доставила святым не природа, сама смертная и исполненная бесчисленных страстей, а разум (ведение) привлек ее к благодати Божией (παρεῖχε αὐτοῖς τὴν νίκην οὐκ ἡ φύσις, θνητη γαρ αὔτη, καὶ μυρίων παθῶν ἀναπλεως ἀλλ’ ἣ γνώμη τὴν θείαν χάριν ἐφελκομένη).